План очередного «переноса взводного опорного пункту у зв’язку з потребами підрозділу» был просто, быстр и очень по-украински глобален. Вместо того, чтобы тягаться с сепарами на участке Еленовка-Ясное, заходя в узкую и жидкую, по-зимнему никчемную посадку, да еще и тянуть туда взвода и роты, состоящие из уходящей четвертой волны мобилизации – бригада решила иначе.
В декабре пятнадцатого первый батальон семьдесят второй бригады, пользуясь мерзкой погодой, везением, хорошими расчетами и невероятной наглостью украинской пехоты, заполз на один из терриконов Новотроицкого, нависнув над левым флангом сепарской обороны Докучаевска. Вражеский опорник «Аммонал», который мы называли «Амонскладами», проснувшись грязным зимним утром – имел счастье лицезреть стволы ЗУ-23-2, смотрящие им прямо в бок. А сепар тогда, в конце пятнадцатого, уже пошел ленивый. Так как траншеи им когда-то копала техника, а они настолько обленились, что не обновляли их полгода… не, ну блин. Мы просто обязаны были этим воспользоваться, ведь не зря в Бойовом Статуті зазначено: «оборона повинна постійно вдосконалюватись», и вот как раз желания совершенствования им и не хватило.
Славян, комбат первого бата семьдесятдвойки, был и есть мужчина жизнерадостный, и оптимизм его еще больше расцветал тогда, когда удавалось подложить сепарам подляну. Ну а Збройні Сили не знают лучшей подляны, чем с утреца втопить педаль на «зушке» и разобрать домик силикатного кирпича, где господа сепары изволили почивать с ненужным комфортом. Первый батальон по-ночи зашел на длинный террикон, позже названный «Эверестом», и утром ввалил по «Амонскладам», с первыми, так сказать, ласковыми лучами хмурого донбасского солнца. Сепары ссыпались из домика, и медовая служба их на этом опорнике превратилась в… обычную.
А мы… мы первому бату завидовали.
С этого момента выдвижение вперед и подпирание сепарских опорников в нашей самой северной точке самого южного сектора «М» стало вопросом времени. Обозначив свой интерес к этому участку фронта – наши отцы командиры так взбудоражили сепаров, что даже Славян стал улыбаться чаще прежнего. Дошло до того, что в Докучаевск прибыл сам Гиви с батальоном «Сомали», ужасным и могучим. Местный говорили, что такого пьяного угара, как при этом батальоне – они не видели за все полтора года войны. Кроме «Сомали» - Гиви привез артдивизион, танковую роту и дикое желание отбить террикон. Месяц, не меньше, сепарье держало в Докуче почти тысячу человек личного состава, жгло топливо, строило планы ужасной мести и ожидало наших телодвижений.
Командование семьдесят второй бригады… не делало ничего.
Не, ну как - ничего. Проводились навчання, особовий склад вивчав матеріальну частину зброї и хотел в отпуск, мехводы копались в бэхах и мишках, замполиты вели расследования, разведка ходила по Волновахе и запугивала ВСПшников, начпроды делили ящики с бычком в томате, командиры рот писали заявки на скобы, пленку и БК. Семьдесятдвойка жила обычной жизнью – и этим нервировала врага больше всего. Наш ожидаемый и вполне логичный удар на Ясное, к которому готовились сепары – все не наступал и не наступал, а некоторые несознательные военнослужащие, выходящие в увал в Волновегас – с удовольствием рассказывали, что бригада вообще скоро выходит из АТО, техника поломалась, солдатики хотят домой, боевой дух в минусе, а в танковом батальоне проеб@ли танк.
Продавцы шаурмы и беляшей усердно докладывали на ту сторону, там принимали эту информацию неделями, фиксировали, обрабатывали, контролировали эфир и все больше убеждались, что комбриг Соколов решил таки ограничиться одной маленькой локальной победой и дальше пожинает лавры и готовит бригаду к выходу. В принципе – все было логично, кроме проеб@нного танка, и к концу января сепаров попустило. Заскучавший Гиви отправился снимать новые видосы, за ним потянулся икающий и похмельный «Сомали», артдивизион оттянули в Петровское, и военная картина помаленьку возвращалась к образцу ноября пятнадцатого… до одной хмурой февральской ночи, когда полковник Соколов, приняв доповідь про телодвижения сепаров в Докучаевске, похмурился, пожевал губами, вздохнул и сказал: «А вот теперь – можно».
Бэтэры-восьмидесятки разведроты семьдесятдвойки вышли на «місце зосередження» поздним вечером, замкомбрига должен был прибыть ночью. Особовий склад получил свою долю наказов, побажань и зауважень и, побуждаемый дружескими п@здюлями от управления батальона – потащился набивать в бэхи БК, спальники и лопаты. Механы прогрели машины и таки двинули в это самое «місце зосередження» - взводный опорный пункт 72103, занимаемый бойцами сорок первого отдельного мотопехотного батальона. То есть – нами.