Еврей в спецназе ГРУ
Ковалев Владимир Иосипович
Я из Брянска. Заканчивал ВАТУ. Отслужил армию. Срочную службу. Уволился — мне было 20 лет. Нечем было заняться. Сосед по дому ехал поступать в Перми. Ну и я с ним за компанию. Документы были на руках. Я был никому в городе не нужен. Работы нет, учиться негде.
Дембельнулся старшим сержантом. Шел вне конкурса. Сдал экзамены не напрягаясь.
— Где проходил срочную службу? В каких войсках? Чем занимались?
Служил в десантно-штурмовой роте глубинной разведки. Штаб 325 Изяславской бригады располагался в Хмельницкой области. А я проходил службу в городе Чешков-Чшаболов в Чехословакии. Подчинялись мы командующему войсками Варшавского договора маршалу Куликову. И больше никому. Мы в целях секретности, носили артиллерийские погоны и эмблемы.
Штатные ВДВ, а тем более войска ГРУ –а границей были только в ГДР и в 40-й армии в Афганистане. Остальные (на Кубе, в Анголе, в Мозамбике и в Европе) ходили летчиками, связистами, танкистами и еще бог знает кем. В Африке вообще ГРУшники были агрономами и специалистами по сельскому хозяйству.
Отличительная черта всех этих подразделений за пределами нашей Родины — тельняшки. Там ходили в Польше, Чехословакии, Венгрии, в Вьетнаме и т.д.
Наше подразделение — отдельная десантно-штурмовая рота глубинной разведки 325 отдельной штурмовой Изяславской бригады. В роте служили ребята с высшим образованием. По полтора города, после институтов и универов. В основном переводчики-филологи. 68 человек в роте с образованием. Переводчики и с фарси, с хинди, пушту, с тюркских языков и наречий, итальянцы, немцы.
Задача роты — ведение глубинной разведки в полном отрыве от основных сил на глубину от 2 до 1200 км от линии фронта. Полная автономика в тылу врагу.
В армии начал прыгать в парашютом. Выполнил 14 прыжков.
Приехал в Пермь, поступил в ВАТУ. Сержант. Но на должность меня из-за пятой графы в биографии не ставили. Так и был я не востребован как сержант в стенах родного училища всю учебу. Разжаловать меня не могли. Дело в том, то сержантские погоны я получил от ЧВС Войск Варшавского Договора Маршала Москаленко лично. И снять погоны мог только равный ему по должности или Министр Обороны. Поэтому на меня махнули рукой и не трогали.
По выпуску я попал служить на Украину. В полтавскую область, в курортный городок Миргород.
Под окнами нашей квартиры была знаменитая невысыхающая гоголевская лужа. Именно около нее поссорились Иван Васильевич с Иваном Никифоровичем. И каждый год проходила Сорочинская ярмарка.
В летном полку собралась очень сильная команда спортсменов парашютистов. В то время, перед «дембелем» офицеры старались попасть служить на Украину, в Белоруссию.
Когда учился в ВАТУ, познакомился со своей будущей супругой. Она мастер спорта по спортивной гимнастике. Когда мы приехали служить в Миргород, она пошла работать в цирк. Ставила номера.
Что касается увлечения борьбой, боксом и восточными единоборствами — это с детства.
Я родился в бедной еврейской семье. И как каждый еврейский мальчик ходил в музыкальную школу. Играл на скрипке. Пацаны во дворе били меня кучей, дразнили «жиденком». Но это закончилось в пятом или шестом классе. Признали мою силу. А музыкальную школу я окончил. С отличием, между прочим.
В полку моя национальность очень не нравилась кадровикам. Мы молодые лейтенанты-оружейники, попали на СУ-27. Это был совсекретный самолет. Всех посылали на учебу в Уфу, Иркутск, в Подмосковье, в Чебоксары. На заводы-изготовители этих самолетов. Я проходил свои «университеты» на летном поле, в ангарах для самолетов.
В это же время я увлекся серьезно парашютным спортом. Выполнил норматив мастера спорта СССР вошел в сборную 24 Воздушной Армии. Готовился к чемпионату СССР и Вооруженных Сил. Мотался по сборам и соревнованиям. И инженер эскадрами мне сказал: «Парашютист мне не нужен. Мне нужен техник самолета. Поищи себе другое место службы…»
Поставили меня начальником аэрофлота службы дивизии — заместителем начальника разведки дивизии. У меня было в подчинении три фотолаборатории — две стационарные и передвижная.
Но в дивизии не было ни одного самолета-разведчика. Я ходил и фотографировал свадьбы, именины, строевые смотры и украинскую природу. Надо же было себя чем-то занять. А в свободное от службы время, прыгал, прыгал и прыгал с парашютом.
Собралась очень сильная группа. Мы решили создать шоу-программу «Воздушные ныряльщики Украины". Женя Ползикова, 19-ти кратная рекордсменка мира, 24 всесоюзных рекорда. Легендарная женщина — 9000 прыжков. Она стала моим тренером.
Александр Иванович Саватеев — мастер спорта, член сборной ВВС по парашютному спорту Александр Иванович Валом, семья Рогозиных. Это была уникальная работы. Мы делали такие трюки в воздухе, что сейчас это не повторит никто. Не только в Уральском регионе, но я уверен и России.
Женя Ползикова помогли мне сделать трюк «Бешеная Капля Ковалева». Этот трюк никто не делает в мире. Я его три раза показывал в Перми. Но мне ДОСААФ запретил его выполнять. Увидев выполнение его в воздухе, начальство тоннами поглощало валидол.
А на Украине мы выступали с нм на осенних ярмарках, днях городов и других осенних ярмарках, днях городом и других праздниках. Делали деньги, чтобы купить парашюты и снаряжением участвовать в чемпионате Союза.
После наших выступлений в Перми кто-то отснял трюк, запустил информацию в Интернет. Пришел запрет на эти выступления. Прыгать нам больше не давали. Это запредельно сложно.
Развал Союза разогнал нашу воздушную шоу-группу. Я уволился из армии старшим лейтенантом. С убийственной формулировкой — «Отказался принимать присягу на верность Украине». И с личным делом на руках, имея такую статью, я подался в отряд специального назначения УИН «Медведь». Стал инструктором по парашютно-высотной подготовке.
Времена были золотые. Отряд формировался, деньги на боевую и спецподготовку выделялись. Мы прыгали, штурмовали здания «захваченные заложниками», стреляли и гоняли на БТРе по карьерам. Короче выдумывали, что хотели. Отрабатывали самые неожиданные ситуации. Ох, как это пригодилось потом, в Чечне и в Дагестане. Благодаря этой выучке за все командировки (а их у кого-то 14, у кого-то по 10), «Медведи» не имеют и одной боевой потери. Контузии были. Но ребят не теряли…
Александр Ковылков.
это не с ВИФ-3 ли 
)....
И естествено называли его в казарме, короче как только не называли, а когда в в командировочку, да не на полигон съездили, так после этого его НИОДНА сволочь не смогла бы назвать его как-то некрасиво, порвали бы в клочья на месте. А офицеры его уважали ВСЕГДА, поскольку Офицер он был отличный.