Да, другом Израиля действительно был. Но в 73 г. ничем помочь не мог, по крайней мере по должности (нач. штаба БД), т.к. такого рода решения не принимал, а лишь, в лучшем случае, исполнял. В 82, во время ПЛВ был госсекретарём и после нескольких неудачных ("прост, как правдв") высказываний был уволен (подал в отставку).
Хоть 7 канал часто ошибается, но приведу данную статью. Поправите (одно разнообразие названия должности Хейга в 73 чего стоит, но, ничего не менял).
Как Александр Хейг спас Израиль
Элеонора Шифрин 22 Февраля 2010
В сообщениях о кончине бывшего госсекретаря США Александра Хейга СМИ опустили один важный аспект в его политической деятельности - помощь Израилю и его отношение к еврейскому государству. Тот факт, что об этом “забыли” упомянуть американские СМИ, с удовольствием смакующие оговорку Хейга в момент паники после покушения на президента Рейгана, - оговорку, за которую Хейг, в конце концов, заплатил увольнением с должности госсекретаря - неудивительно: для них и в самом деле это не самый важный аспект в деятельности политика, даже если речь идет не об откровенно антиизраильских изданиях. Израильские СМИ лишь осторожно коснулись этой темы в своих статьях, посвященных прискорбному событию. Англоязычная израильская газета “
Джерузалем пост”, сдержанно отметила в своем некрологе, что
Хейг питал “особое чувство” к Израилю, сославшись при этом на Даниэля Марьяшина, бывшего представителем Хейга в период его избирательной президентской кампании в 1988 г.
“У меня всегда было впечатление, что он считал себя другом Израиля и понимал его геополитические проблемы по мере их развития во времени”, - сказал Марьяшин, теперь исполнительный вице-президент международного Бней-Брита, в интервью “Джерузалем пост” в связи с кончиной Хейга.
Марьяшин напомнил, что Хейг был в личной дружбе с рядом израильских руководителей, в том числе с Ариэлем Шароном и Ицхаком Рабином. В 1988 г. Хейг даже выступал в защиту Шарона на судебном процессе, где рассматривался иск Шарона о клевете против газеты “Гаарец” и ее автора Узи Бензимана, написавшего в 1982 г., что Шарон, занимавший пост министра обороны во время Ливанской войны, обманул ПМ Менахема Бегина, якобы одобрившего (при планировании войны) план продвижения сил ЦАХАЛа не глубже 40 км. на территорию Ливана.
Хейг в своих показаниях в суде заявил, что
Бегин в октябре 1981 г. сказал ему лично, что армия приступила к разработке плана вторжения в Ливан и что войска приблизятся к Бейруту, то есть войдут на территорию, находящуюся значительно дальше 40 км от Израиля.
Вошло в историю и в политический лексикон выражение Хейга, что “
Израиль - это крупнейший американский авианосец, и он непотопляем”.
Правда, историк
Йегуда Авнер, служивший в штате многих премьер-министров Израиля, напомнил, что в ряде случаев Хейга раздражала самостоятельность этого “непотопляемого авианосца”. Так, в 1981 г., занимая должность госсекретаря США,
Хейг выразил недовольство законом о Голанских высотах, который был принят израильским Кнессетом 14 декабря 1981 г. большинством 63 против 21 голосов и распространил на Голанские высоты полный израильский суверенитет. Хейг тогда предложил президенту Рейгану временно заморозить стратегическое сотрудничество между США и Израилем, и Рейган принял это предложение.
Однако позднее Хейг выражал полную уверенность в том, что Израиль - это мощный сдерживающий фактор против терроризма. В
2001 г. он даже сказал “
Джерузалем пост”, что было бы неплохо,
если бы Израиль воспрепятствовал превращению Ирана в ядерную державу, явно намекая на подобный шаг Израиля в отношении Ирака в 1981 г.. Тогда тоже уничтожение израильскими ВВС построенного французами иракского ядерного реактора в Осираке вызвало всеобщее громкое осуждение - и восхищенные и благодарные возгласы шепотом и в кулуарах.
“Если Израиль предпримет превентивную атаку на Иран, он, возможно, избавит мир от массы проблем”, - сказал Хейг, который, правда, к этому времени уже никаких ответственных политических должностей не занимал.
“
Гаарец” предпочла перестраховаться и поместила вместо некролога статью бывшего посла Израиля в США
Моше Аренса, занимавшего впоследствии важные министерские посты в правых правительствах Израиля. Аренс пишет, что Хейг был добрым другом Израиля “в тучные и в тощие” времена и никогда этой дружбе не изменял. При этом он подчеркивает, что дружба эта диктовалась не только пониманием стратегической значимости Израиля для Америки, но и искренним личным восхищением мужеством Израиля перед лицом превосходящего по силе врага.
Аренс подробно рассказывает в своей статье, как сразу по прибытии в Вашингтон в должности израильского посла в феврале 1982 г. он попросил о личной встрече без свидетелей с госсекретарем Хейгом, и тот немедленно согласился. В первую же субботу (очевидно, соблюдение шаббата, хотя бы для протокола, для израильских сотрудников заграницей не считается обязательным) Аренса провели через боковую дверь подвального этажа в здание госдепартамента, после чего он на протяжении двух часов беседовал с Хейгом с глазу на глаз, обсуждая стоявшие перед Израилем проблемы и ситуацию на Ближнем Востоке.
Главной целью встречи со стороны Аренса было выяснить - по поручению М. Бегина - не станет ли новая администрация оказывать давление на израильского премьер-министра с целью добиться дополнительных опасных для Израиля уступок после всего того, что Бегин уже уступил Египту ради подписания мирного договора. По словам Аренса, Хейг немедленно ответил: “Не на моем посту” (то есть, пока я в должности госсекретаря, этого не случится, а там…).
Аренс пишет, что, когда они расстались, он не только знал, что Израиль имеет друга в госдепартаменте, но и что у него завязались личные дружеские отношения с Хейгом.
Аренс отрицает достоверность слухов, что, якобы, в 1982 г. Хейг дал министру обороны А. Шарону “зеленый свет” для операции в Ливане.
В то же время он пишет, что на протяжении всей войны в Ливане Хейг оказывал твердую поддержку Израилю, пока он не был вынужден покинуть офис госсекретаря. Когда однажды Аренс позвонил Хейгу и, рассказав о ходе операции, сказал: “Ал, похоже, мы побеждаем”, Хейг ответил: “Вы, ребята, всегда побеждаете”.
Однако самый важный и значительный акт помощи Израилю со стороны Хейга описывает в своих воспоминаниях американский журналист и ближневосточный аналитик
Эммануэль Винстон. Речь идет о той помощи, которую оказал Израилю Хейг задолго до того, как вступил на политическую стезю, фактически решив
исход Войны Судного дня в пользу Израиля, будучи начальником штаба американской армии.
Как теперь уже широко известно, администрация Никсона-Киссинджера, знавшая о подготовке Египта, Сирии и других стран региона к атаке на Израиль,
держали правительство Голды Меир в неведении :?: ,
скрывая от него разведывательную информацию о неминуемой войне. Они сообщили израильскому руководству о готовящемся нападении лишь за два часа до его начала, хорошо зная, что даже в обычный день Израилю требуется минимум 16 часов для мобилизации резервистов, а ведь речь шла о Судном дне. Мало того, Никсон и Киссинджер угрожали Голде Меир, что если она посмеет нанести превентивный удар (как в 1967 г.) или объявит мобилизацию, то Америка прекратит военные поставки Израилю, если война продлится дольше, чем чудесная Шестидневная война, и тогда Израилю придется справляться с ситуацией самостоятельно.
Израильское военное и политическое руководство и само противилось объявлению мобилизации, ибо было отравлено так называемой “концепцией”. Это слово в политическом лексиконе Израиля означает сумасбродную “шапкозакидательскую” уверенность, что ни одна из граничащих с Израилем арабских стран не посмеет напасть на него после тех потерь, которые они понесли в предыдущей войне. И никакие факты, никакие донесения разведки не были в состоянии поколебать эту уверенность. Именно поэтому столь эффективным оказался для арабов неожиданный удар, нанесенный Израилю в священный день Йом Кипура 1973 г.
Израиль, который оказался в ситуации двух практически оголенных фронтов, был вынужден применить против наступавших с севера и с юга армий Сирии и Египта русскую технику непрерывного артиллерийского “дождя”. Это в течение недели привело к опустошению израильских складов боеприпасов. Израильское руководство начало просить президента Никсона и госсекретаря Киссинджера о срочной отправке дополнительных боеприпасов, но в Вашингтоне не торопились. Уинстон вспоминает о появившейся в те дни публикации, в которой цитировался (может быть, не совсем дословно)
Генри Киссинджер: “Пусть они (израильтяне) немножко поистекают кровью”. Подразумевалось, что тогда они, возможно, станут более сговорчивыми при обсуждении вопроса о сдаче земли в обмен на мир.
Но нашелся человек, пишет Уинстон, который не был согласен тянуть резину, вынуждая евреев в Израиле “немножко истекать кровью”. Это был генерал Александр Хейг, начальник объединенных штабов при президенте Никсоне. Хейг начал открывать склады боеприпасов на американских базах в США и в Германии. В грузовые самолеты Galaxy грузились артиллерийские снаряды, ракеты TOW и многое другое. Эти самолеты направлялись в Израиль.
Уинстон вспоминает, как, прилетев в один из тех дней в Израиль, стал свидетелем приземления нескольких самолетов Galaxy в аэропорту Лода (он тогда еще не носил имя Бен-Гуриона). Их разгрузка началась немедленно и, как стало известно Уинстону позднее, из самолетов выгружали ракеты TOW и другие боеприпасы.
Уинстон цитирует
Джона Лофтуса, в прошлом офицера армии и ЦРУ, впоследствии написавшего много книг на тему о том, как Америка “подставляла” Израиль, и, среди них “
Тайная война против евреев: как западный шпионаж предавал еврейский народ - 1920-1992гг.”. Лофтусу довелось быть свидетелем того, как 6 октября 1973 г. начальник генштаба
Александр Хейг приказал учебной базе по подготовке офицерского состава в Форт Беннинг в штате Джорджия срочно подготовить 40 израильских командиров и обучить их обращению с ракетными системами TOW (с оптическим прицелом и электронным наведением). Их поражающая способность была 97%. Лофтус был одним из тех, кто инструктировал в те дни израильских офицеров, обучая их работе с этими ракетами.
Хейг приказал снять все ракеты TOW, имевшиеся на восточном побережье США и в Германии, и немедленно отправить их в Израиль. Все имевшиеся в запасе ракеты TOW были в срочном порядке переправлены в Израиль, а к 14 октября обученные израильские офицеры вернулись из США в Израиль - как раз ко времени, чтобы отразить массированную бронетанковую атаку египтян в Синае американскими ракетами TOW. С этого момента в ходе войны наметился перелом.
Несколько дней спустя после решающих сражений Уинстону довелось побывать в Синае, где он встретился с Ариэлем Шароном в той зоне, которую Шарон назвал “гибельные поля”. Сколько хватало глаз, территория вокруг была усеяна сгоревшими танками и бронетранспортерами, среди которых повсюду лежали еще не убранные тела погибших солдат. И надо всем этим стоял неистребимый запах разлагавшихся на солнце тел и сгоревшего человеческого мяса. Запах, который не забыть, который остается в памяти навсегда. “И если бы не поставки боеприпасов от генерала Хейга и невероятный героизм еврейских бойцов, то эта страшная картина могла бы растянуться на весь путь до Тель-Авива”, завершает свои воспоминания Эммануэль Уинстон, предлагая премьер-министру Биньямину Нетаниягу инициировать внесение Александра Хейга в число праведников народов мира за спасение еврейского государства в самый опасный момент его истории в 1973 г.
К сожалению, эту страницу в биографии Александра Хейга, воина и политического деятеля - едва ли не самую героическую, потому что здесь он рисковал всей своей дальнейшей карьерой и политической опалой, - “забыли” осветить не только политкорректные американские, но и послушные израильские СМИ.
А ведь от наличия именно такого рода героизма сегодня зависит не только завтрашняя судьба Израиля, но уже и судьба Америки. Остались ли еще в Америке такие герои? И есть ли они в Израиле?