• Zero tolerance mode in effect!

Теория хаоса в гибридной войне - Доктрина Герасимова

Неправильная война!
(фраза одного из офицеров ЗСУ)

931941805.jpg


Молли K. Мак-Кью, специалист по гибридизации войны.
The Gerasimov Doctrine
It’s Russia’s new chaos theory of political warfare. And it’s probably being used on you.
By MOLLY K. MCKEW

Lately, Russia appears to be coming at the United States from all kinds of contradictory angles. Russian bots amplified Donald Trump during the campaign, but in office, Kremlin-backed media portray him as weak. Vladimir Putin is expelling U.S. diplomats from Russia, limiting options for warmer relations with the administration he wanted in place. As Congress pushes a harder line against Russia, plenty of headlines declare that Putin’s gamble on Trump has failed.

Confused? Only if you don’t understand the Gerasimov Doctrine.


In February 2013, General Valery Gerasimov—Russia’s chief of the General Staff, comparable to the U.S. chairman of the Joint Chiefs of Staff—published a 2,000-word article, “The Value of Science Is in the Foresight,” in the weekly Russian trade paper Military-Industrial Kurier. Gerasimov took tactics developed by the Soviets, blended them with strategic military thinking about total war, and laid out a new theory of modern warfare—one that looks more like hacking an enemy’s society than attacking it head-on. He wrote: “The very ‘rules of war’ have changed. The role of nonmilitary means of achieving political and strategic goals has grown, and, in many cases, they have exceeded the power of force of weapons in their effectiveness. … All this is supplemented by military means of a concealed character.”

The article is considered by many to be the most useful articulation of Russia’s modern strategy, a vision of total warfare that places politics and war within the same spectrum of activities—philosophically, but also logistically. The approach is guerrilla, and waged on all fronts with a range of actors and tools—for example, hackers, media, businessmen, leaks and, yes, fake news, as well as conventional and asymmetric military means. Thanks to the internet and social media, the kinds of operations Soviet psy-ops teams once could only fantasize about—upending the domestic affairs of nations with information alone—are now plausible. The Gerasimov Doctrine builds a framework for these new tools, and declares that non-military tactics are not auxiliary to the use of force but the preferred way to win. That they are, in fact, the actual war. Chaos is the strategy the Kremlin pursues: Gerasimov specifies that the objective is to achieve an environment of permanent unrest and conflict within an enemy state.

Does it work? Former captive nations Georgia, Estonia and Lithuania all sounded the alarm in recent years about Russian attempts to influence their domestic politics and security, as the Obama administration downplayed concerns over a new Cold War. But all three countries now have parties with Russian financial connections leading their governments, which softly advocate for a more open approach to Moscow.

In Ukraine, Russia has been deploying the Gerasimov Doctrine for the past several years. During the 2014 protests there, the Kremlin supported extremists on both sides of the fight—pro-Russian forces and Ukrainian ultra-nationalists—fueling conflict that the Kremlin used as a pretext to seize Crimea and launch the war in eastern Ukraine. Add a heavy dose of information warfare, and this confusing environment—in which no one is sure of anybody’s motives, and pretty much no one is a hero—is one in which the Kremlin can readily exert control. This is the Gerasimov Doctrine in the field.

The United States is the latest target. The Russian security state defines America as the primary adversary. The Russians know they can’t compete head-to-head with us—economically, militarily, technologically—so they create new battlefields. They are not aiming to become stronger than us, but to weaken us until we are equivalent.

Russia might not have hacked American voting machines, but by selectively amplifying targeted disinformation and misinformation on social media—sometimes using materials acquired by hacking—and forging de facto information alliances with certain groups in the United States, it arguably won a significant battle without most Americans realizing it ever took place. The U.S. electoral system is the heart of the world’s most powerful democracy, and now—thanks to Russian actions—we’re locked in a national argument over its legitimacy. We’re at war with ourselves, and the enemy never fired a physical shot. “The information space opens wide asymmetrical possibilities for reducing the fighting potential of the enemy,” Gerasimov writes. (He also writes of using “internal opposition to create a permanently operating front through the entire territory of the enemy state.”)

Not all Russia-watchers agree on the Gerasimov Doctrine’s importance. Some say this is simply a new and well-articulated version of what Russians have always done, or that Putin is inflated as an all-powerful boogeyman, or that competition among the various oligarchic factions within the Kremlin means there is no central strategic purpose to their activities. But there’s no question that Russian intervention is systematic and multi-layered. This structure challenges us, because we don’t necessarily understand how it has been put into practice; like all guerrilla doctrine, it prioritizes conservation of resources and decentralization, which makes it harder to detect and follow. And strategically, its goals aren’t the ones we’re used to talking about. The Kremlin isn’t picking a winner; it’s weakening the enemy and building an environment in which anyone but the Kremlin loses.

Herein lies the real power of the Gerasimov-style shadow war: It’s hard to muster resistance to an enemy you can’t see, or aren’t even sure is there. But it’s not an all-powerful approach; the shadowy puppeteering at the heart of the Gerasimov Doctrine also makes it inherently fragile. Its tactics begin to fail when light is thrown onto how they work and what they aim to achieve. This requires leadership and clarity about the threat—which we saw briefly in France, when the government rallied to warn voters about Russian info ops in advance of the presidential election. For now, though, America is still in the dark—not even on defense, let alone offense.

В последнее время кажется, что Россия нападает на Соединённые Штаты со всех возможных углов, которые иной раз противоречат друг другу. Российские боты улучшали результаты Дональда Трампа во время избирательной кампании, однако вместе с тем кремлёвские СМИ выставляют его слабаком. Владимир Путин выгоняет из России американских дипломатов, ограничивая варианты налаживания тёплых отношений с администрацией, которые он сам стремился установить. Конгресс США усиливает свою жесткую позицию в отношении России, множество заголовков кричат о том, что ставка Путина на Трампа проиграла…

Сбивает с толку?

Только если вы не понимаете суть доктрины Герасимова.

В феврале 2013 года генерал Валерий Герасимов, начальник Генштаба ВС России, опубликовал в отраслевом еженедельнике «Военно-промышленный курьер» статью в 2000 слов — «Ценность науки в предвидении».

Герасимов соединил советскую тактику со стратегической военной идеей тотальной войны и изложил новую теорию ведения современной войны — она больше похожа на хакерский взлом общества врага, чем на прямую атаку. Он написал: «Сами правила войны изменились. Роль невоенных средств достижения политических и стратегических целей возросла, во многих случаях по эффективности она значительно превышает даже силу оружия. [...] Всё это дополняется скрытыми военными мерами».

Многие считают эту статью полезным объяснением современной стратегии России, видением тотальной войны, в котором политика и военное противостояние находятся в одном диапазоне деятельности как с философской, так и с практической точки зрения. Этот подход партизанский. Он применяется на всех фронтах с участием различных актеров и инструментов, например, хакеров, масс-медиа, бизнесменов, утечек информации и, конечно, фальшивых новостей, в дополнение к обычным и асимметричным военным действиям. Благодаря Интернет и социальным медиа, сейчас возможны операции, о которых советские специалисты по ведению психологической войны могли только мечтать. Можно переворачивать внутренние дела целых стран с ног на голову с помощью одной лишь информации.

Доктрина Герасимова создает основу для этих новых инструментов. Согласно ей, невоенные тактики — не вспомогательные средства, следующие за применением силы, а целесообразный способ победы. Они, фактически, и являются настоящей войной. Хаос — стратегия, которой придерживается Кремль. Герасимов пишет, что целью является достижение атмосферы постоянного беспокойства и конфликтов во враждебной стране.

Работает ли это? Бывшие российские сателлиты, Грузия, Эстония и Литва, в последние годы били тревогу по поводу попыток РФ влиять на их внутреннюю политику и вопросы безопасности. В это же время администрация Обамы недооценивала возможность новой холодной войны. Однако во всех трёх странах у власти теперь партии с российскими финансовыми связями, которые мягко выступают за более открытый подход к Москве.

В Украине Россия задействовала доктрину Герасимова в течение нескольких последних лет. Во время протестов в 2014 году Кремль поддерживал экстремистов с обеих сторон противостояния — пророссийские силы и украинских ультранационалистов, разжигая конфликт, который Россия использовала как повод для аннексии Крыма и начала войны на Востоке Украины. Добавьте информационную войну и мутную среду, в которой каждый сомневается в мотивах соседа и практически никто не хочет быть героем — это именно та среда, в которой Кремлю легче осуществлять контроль. Это доктрина Герасимова в действии.

США — последняя цель. Полицейское государство Россия считает Америку своим основным врагом. Россия знает, что она не может соперничать с нами ни экономически, ни в военном плане, ни технологически. Поэтому она создаёт новые поля битвы. Она не стремится стать сильнее нас — она хочет ослаблять нас, пока мы не опустимся до её уровня. Возможно, Россия и не хакнула американскую систему выборов, однако, выборочное усиление целевой дезинформации и дезинформации в социальных сетях (иногда с использованием материалов, полученных в результате хакерского взлома), а также создание информационных альянсов с определёнными группами в Соединённых Штатах, вероятно, обеспечили победу в важном сражении, о котором большинство американцев даже не подозревали.

Избирательная система США — сердце мощнейшей демократии в мире. А теперь, благодаря действиям России, у нас идёт общенациональный спор о её легитимности. Мы воюем сами с собой, а враг не сделал ни одного выстрела. «Информационное противоборство открывает широкие асимметричные возможности по снижению боевого потенциала противника», — пишет Герасимов. (Он также пишет об использовании «внутренней оппозиции для создания постоянно активного фронта на всей территории враждебного государства»).

Не все наблюдатели, которые следят за Россией, согласны с важностью доктрины Герасимова. Некоторые считают, что это просто более чёткая формулировка того, что Россия делала всегда. Или что Путина раздули до масштабов всемогущего Страшилы. Или что конкуренция между разными олигархическими фракциями в Кремле указывает на отсутствие центральной стратегической цели всей их деятельности. Однако нет сомнений, что российская интервенция систематична и многослойна. Такая структура — серьезный вызов для нас, поскольку мы не всегда узнаём её воплощения на практике. Как и любая партизанская доктрина, она предполагает накопление децентрализованных ресурсов, что затрудняет поиск её проявлений и наблюдение за ними. И стратегически её цели отличаются от привычных нам. Кремль не выбирает победителя — он ослабляет врага и создаёт среду, в которой проигрывают все, кроме Кремля.

И именно в этом истинная сила теневой войны в стиле Герасимова — очень сложно сопротивляться противнику, которого вы не видите и в существовании которого не уверены. Но это не безупречный подход — теневые интриги, на которых базируется доктрина Герасимова, делают её чрезвычайно уязвимой. Её тактика перестаёт работать, стоит только показать, как действует механизм и какие у него цели. Для этого нужно лидерство и четкое понимание угрозы. Что мы ясно увидели во Франции, когда правительство предупредило избирателей о российских информационных операциях накануне президентских выборов. Увы, Америка до сих пор не имеет представления даже о том, как защититься от угрозы, не говоря уже об ответном наступлении.
 
Нужно еще больше мультфильмов
отсюда
В начале марта НГШ ВС РФ генерал армии Валерий Герасимов вновь выступал перед Академией военных наук РФ с программной речью. Предыдущее его выступление от 2013 года, озаглавленное «Ценность науки в предвидении», было весьма интересным и стало по сути манифестом гибридной войны. Именно по выписанным там принципам РФ начала войну против Украины.

Поэтому изучил это выступление. Новая статья называлась «Векторы развития военной стратегии» и там всё заметно отличалось.

Разочарован. Обычное для выпускников советских танковых училищ мышление, грубоватая и агрессивная прямолинейность.

DHvA3lsW0AAjYzC.jpg


Отсель грозить мы будем чем-то

Во-первых, глава российского Генштаба утверждает: «Геополитические соперники России не скрывают, что собираются достигать политические цели не только в ходе локальных конфликтов. Они готовятся к ведению войн с ˮвысокотехнологичным противникомˮ с использованием высокоточных средств поражения с воздуха, моря и из космоса, с активным ведением информационного противоборства».

То есть, по его словам, «геополитические соперники России» готовятся разбить её в ходе глобального конфликта.

Во-вторых, он повторяет мантру про подлых американцев, свергающих неугодные режимы «цветными революциями».

«США и их союзники определили агрессивный вектор своей внешней политики. Ими прорабатываются военные действия наступательного характера, такие как ˮглобальный ударˮ, ˮмногосферное сражениеˮ, используются технологии ˮцветных революцийˮ и ˮмягкой силыˮ. Их целью является ликвидация государственности неугодных стран, подрыв суверенитета, смена законно избранных органов государственной власти. Так было в Ираке, в Ливии и на Украине».

В-третьих, как и Путин, хвастается новыми ракетами и призывает к развитию мер стратегического сдерживания.

В-четвёртых, оценивает как позитивный опыт российского вмешательства в гражданскую войну в Сирии.

«Важную роль для развития стратегии имеет сирийский опыт. Его обобщение и внедрение позволили выделить новую практическую область — выполнение задач по защите и продвижению национальных интересов за пределами территории России в рамках ˮстратегии ограниченных действийˮ. Основой реализации данной стратегии является создание самодостаточной группировки войск (сил) на базе формирований одного из видов Вооружённых Сил, обладающего высокой мобильностью и способного внести наибольший вклад в решение поставленных задач. В Сирии такая роль отведена формированиям Воздушно-космических сил. Важнейшими условиями реализации данной стратегии является завоевание и удержание информационного превосходства, опережающая готовность систем управления и всестороннего обеспечения, а также скрытное развёртывание необходимой группировки. Получили обоснование новые способы действий войск в ходе операции. Роль военной стратегии заключалась в планировании и координации совместных военных и невоенных действий российской группировки войск (сил) и формирований вооружённых сил заинтересованных государств, военизированных структур стран – участниц конфликта. Получило развитие постконфликтное урегулирование. В Сирии впервые была разработана и апробирована на практике новая форма применения формирований Вооружённых Сил — гуманитарная операция. В Алеппо и Восточной Гуте в сжатые сроки пришлось планировать и проводить мероприятия по выводу мирного населения из зоны конфликта одновременно с выполнением боевых задач по разгрому террористов. Достигнутые результаты в Сирии позволили выделить актуальные направления исследований вопросов применения Вооружённых Сил в ходе выполнения задач по защите и продвижению национальных интересов за пределами национальной территории».

Здесь прямой сигнал — отправка «миротворцев» за пределы российской суверенной территории Генштабу РФ понравилась. Хотят ещё.

В-пятых, констатирует: «Сложность современного вооружения такова, что наладить его производство в короткие сроки с началом военных действий вряд ли удастся. Поэтому всё необходимое должно выпускаться в требуемом количестве и поступать в войска ещё в мирное время. Мы должны всеми силами обеспечить техническое, технологическое, организационное превосходство над любым потенциальным противником».

Испугались?

В отличие от прошлого, этот документ — не о гибридной войне. Он о глобальной войне с акцентом на использование более традиционных средств. Гибридные средства в нём также описаны, но здесь речь уже об открытой драке, а не о попытке набросить противнику на голову простыню.

И его услышали — как внутри России, так и за её пределами (в последнем я имел шанс убедиться недавно на посещённом Вильнюсском форуме по вопросам безопасности). Шутка ли — глава Генштаба РФ уже грозит даже не Америке, а всерьёз обсуждает противодействие «любому потенциальному противнику». То есть, надо полагать, и Китаю?

И ведь правда, всё на это указывает. В РФ обсуждают собственную мобилизационную готовность,хвастаются новыми ракетами и грозят оружием, способными поражать не только и не столько войска, сколько мирное население других стран, параллельно продолжая и наращивая гибридную агрессию в Европе. Недавно кто-то из аналитиков заметил даже чисто психологический нюанс: сейчас три из четырёх военных округов РФ возглавляют танкисты. Собственно, и сам Герасимов — выходец из танковых войск. Кто сталкивался, тот знает:

Со стороны это действительно похоже на подготовку к «большой войне».
Кремль хочет, чтобы мир считал, что он готовится к глобальной войне. При том, что для реальной подготовки к ней у него физически нет ни сил, ни средств. Кремль хочет, чтобы Россию воспринимали как второй СССР, как опасного геополитического сумасшедшего.

Доктрина «Герасимова 2.0» — это постоянное хвастовство реальными и мнимыми достижениями оборонки и она призвана доказать миру, что связываться с РФ — себе дороже. Что РФ готова нарастить любой локальный конфликт до глобального.
 
Я же говорил, что в русские генералы набирали только деревенскую пьянь, чтобы они были лояльны советской власти. Это отрицательный отбор.
 
Я же говорил, что в русские генералы набирали только деревенскую пьянь, чтобы они были лояльны советской власти. Это отрицательный отбор.

Ну зря вы так. Например Д.Язов был вполне достойный человек, хотя бы потому что издал указ о моем увольнении в запас.
 
Ну зря вы так. Например Д.Язов был вполне достойный человек, хотя бы потому что издал указ о моем увольнении в запас.
Может и есть исключения, но большинство генералов такие, как Герасимов - с перекошенными ряхами, часто жирные, низкорослые.
 
Ну зря вы так. Например Д.Язов был вполне достойный человек, хотя бы потому что издал указ о моем увольнении в запас.
Поддерживаю, ДМБ-89:beer:

Пусть тебе спокойно спится,
Ночью пусть тебе приснится,
Не казарма - дом родной,
Баба с пышною п#здой,
Море пива, водки таз,
Димы Язова приказ.
 
Я же говорил, что в русские генералы набирали только деревенскую пьянь, чтобы они были лояльны советской власти. Это отрицательный отбор.
Всякие бывали генералы и при советской власти... Другое дело, что вот эта вот неандертальская популяция всех кто отличался подъела начисто... Вот где отрицательный отбор-то...
 
Нужно еще больше мультфильмов
отсюда
В начале марта НГШ ВС РФ генерал армии Валерий Герасимов вновь выступал перед Академией военных наук РФ с программной речью. Предыдущее его выступление от 2013 года, озаглавленное «Ценность науки в предвидении», было весьма интересным и стало по сути манифестом гибридной войны. Именно по выписанным там принципам РФ начала войну против Украины.

Поэтому изучил это выступление. Новая статья называлась «Векторы развития военной стратегии» и там всё заметно отличалось.

Разочарован. Обычное для выпускников советских танковых училищ мышление, грубоватая и агрессивная прямолинейность.

DHvA3lsW0AAjYzC.jpg



Кремль хочет, чтобы мир считал, что он готовится к глобальной войне. При том, что для реальной подготовки к ней у него физически нет ни сил, ни средств. Кремль хочет, чтобы Россию воспринимали как второй СССР, как опасного геополитического сумасшедшего.

Доктрина «Герасимова 2.0» — это постоянное хвастовство реальными и мнимыми достижениями оборонки и она призвана доказать миру, что связываться с РФ — себе дороже. Что РФ готова нарастить любой локальный конфликт до глобального.
Кроме меня и Давида (давид.лайвжурнал.ком:)), кто нибудь эту статью, агитирующую за легалайз в верхах комсостава, прочитал?
 
В дополнение к летающим сегодня беспилотникам завтра поле боя будет наполнено шагающими, ползающими, прыгающими и летающими роботами.
Это цитата из статьи.

Комараден з подтяжками, у меня до вас плохие новости, нас как всегда обманули, это не планы русских как воевать, это не писал их начальник.
Можити разходится.
 
Это не доктрина, а какая-то пьянка в заброшеном свинарнике.
Тут или Молли что-то не то описывает, или в консерватории что-то надо подправить
 
Наебалово для тех, кто не читает.

Я прочитал.
Народ, ознакомляйтесь с источниками/первоисточниками.
Не стесняйтесь ходить по ссылкам.
 
Это не доктрина, а какая-то пьянка в заброшеном свинарнике.
Пожалуй к официальному органу ВС РФ можно относиться и как к свинарнику
Gerasimov-2.jpg


Агитации легалайза в верхах комсостава в этом выступлении НГШ не увидел. Увидел обычное для выпускников советских танковых училищ мышление, грубоватая и агрессивная прямолинейность.
 
Назад
Сверху Снизу