Чтобы понять, каким образом, дети доведены до такой глухоты к стиховой музыке, к звучанию стиха, нужно бегло перелистать те учебники, которые дает им Наркомпрос. Вот, например, «Букварь» Фортунатовой и Шлегер — отличный букварь, хотя его теперь кое-где и побранивают. Первые его страницы кажутся мне безупречными, преподавать по этому букварю — удовольствие… покуда дело не дойдет до стихов. А чуть появились стихи, хватаешься за голову и стонешь.
Вот завод!
Тракторы колхозам дает.
Много тракторов в год
Дает этот завод.
Не ямб, не хорей, не поэзия, не проза. Дилетансткая слякоть.
Когда в том же букваре я читаю такое противоестественное (в ритмическом отношении) двустишие:
Нам заводы помогли,
Нам заводы выслали, —
Мне вспоминается читанный мною в детстве стишок:
Полна корзина здесь яиц,
Что мы имеем от куриц.
А «Книга для чтения», составленная Е. Я. Фортунатовой, — сколько физической боли доставляет она всякому, кто любит поэзию! Книга утверждена Наркомпросом для первого класса, и там есть такие стихи:
Ой-ой-ой! Ой-ой-ой!
Какой (!) будет дом большой.
Удареньями здесь вообще не стесняются. Прочтите, например, стихотворение «Шутка», напечатанное на пятой странице. Его можно прочитать лишь в том случае, если в каждой строке исковеркать какое-нибудь слово. Должно быть, в этом и заключается шутка:
Надел Ваня валенки,
Пошел с Таней маленькой.
У колодца вода льется…
Стоят возле и ревут…
Тебе предоставляется читать на выбор: либо:
МногО снегА, кругОм белО, —
Либо:
МнОго снЕга, крУгом бЕло.
(Букварь, стр. 35).
И это измывательство над русскою речью утверждается Наркомпросом во всесоюзном масштабе, и никто до сих пор не закричал «караул».
[...]
В Наркомпросе все еще полагают, что всякая интеллигентная старушка, не имеющая ни чутья, ни таланта, может изготовить стишки, которые будут вполне хороши для детей. Что с детьми церемониться! Они маленькие! И вот старушка выкомаривает такие стишки:
Напишем строчку,
Как по цепочке (63).
А Учпедгиз распостраняет этот хлам среди миллионов советских детей.
Правда, порою старушка сочиняет более складно и грамотно, и тогда у нее получается следующее:
Был хозяин на заводе.
Нас он в голоде держал.
За станком весь день стоял
У него отец Володи.
Уж давно с того завода
Богатей тот убежал.
И теперь отец Володи
Управлять заводом стал.
Дальше следует куплет про помещика, где, к изумлению читателей, повторяются те же слова:
Близ деревни жил-был барин.
Дом — дворец, как роща — сад.
У него отец Евгеши
Холил малых жеребят.
Уж давным-давно тот барин
Из деревни убежал,
И теперь отец Евгеши
Управлять совхозом стал.
[...]
Одни только не убежали: невежды-педологи, которые гнездятся в Наркомпросе. И, к сожалению, мы не можем написать:
Уж давно из Наркомпроса
Тот педолог убежал
[183].