• Zero tolerance mode in effect!

Захват

LOS'

 
Захват


Пятничное утро на военной базе Адураим обычно начиналось часов в одиннадцать. Жара превращала в пытку сны задремавших под утро солдат, вползала в усталые мозги и оборачивалась в них кошмарами. «Имейте в виду: по времяпрепровождению и погоде Адураим – это филиал ада на Земле», – неизменно предупреждал комполка офицеров каждого новоприбывшего батальона, и комполка не шутил.
Шел четвертый, последний месяц вахты танкового батальона прославленного полка – с еженощными гонками по дорогам, приключениями в арабских деревнях и ежедневными попытками немного покемарить, чтобы встретить ночь свежим – война не прощает усталости. В этих ночных облавах вместе с ШАБАКом и спецназом танкисты задержали немало разыскиваемых «борцов с оккупантами»: и многое знающих, и кое-что умеющих, и, самое главное, готовых взорваться среди женщин и детей в автобусах Иерусалима и Тель-Авива – и всё это без единого раненого солдата. Зато впереди ребят ожидали блаженные выходные без планируемых засад и погонь. Половина батальона уедет домой, вторую половину ждет встреча субботы на базе – в парадной форме ребята придут в столовую, благословят субботу молитвой и сладким вином, а дальше армейский ужин: десятки салатов, свежевыпеченные субботние халы, горячие бурекасы. Поторопившиеся набить ими брюхо жалобно взирают на жареных кур и сделанное по-китайски мясо с овощами, особо голодных ждут еще шницели из грудинки и говядина с черносливом, обжоры-сластены ласково поглядывают на фрукты, муссы, торты и пироги. Чуден сад твой, Господи, и если охраняют его эти мальчишки: 19-летние солдаты и лейтенанты, 24-летние капитаны, 30-летние комбат и прапорщики, то кому, как не им, полагается такой ужин?!
О-хо-хонюшки! Что это за машины с военными номерами въезжают на базу? Кого это там принес черт, не к субботе будь помянут? Никак, камарилья из полка? Нехороший знак, неспокойный. Три белых автомобиля неторопливо протрюхали к штабу, а через полчаса по базе поплыл хриплый голос из громкоговорителей: «Совещание штаба через 15 минут. Повторяю...»
- Не попить нам пивка сегодня, Узи! – сказал доктор, прикуривая у лейтенанта-оперативника.
-Как ты говоришь, Илья – «блади»? – спросил, улыбаясь, Узи, учившийся у доктора исключительно глупостям.
Они посмотрели на одну из легковых машин, прибывших из полка: переднее левое крыло было не слишком умело залатано и до сих пор напоминало о пробивших его трех пулях. Именно в этой машине был убит предыдущий полковой врач. Дорога в Иерусалим проходила через арабскую деревню, откуда год назад и раздалась роковая автоматная очередь. Офицеры помолчали, глядя на следы от пуль, и синхронно помотали головами: об осторожности и безопасности они давно уже научились не думать, иначе можно свихнуться. Шли, делали свое дело, и будь что будет.
- Что, Илья, слышал я, эту машину тебе предложили на прошлой неделе, а? Вместе с должностью, – Узи подмигнул и показал на залатанное «Пежо».
-Нет уж, Узи, я лучше на гражданку вернусь. Экзамены на врача-специалиста сдам и заживу по-человечески, без ночных дежурств и приключений.
- Ах, да. Ты же у нас почти штатский – уже и сменщика тебе прислали. Где он, кстати?
- Амир? Спит. А что, на совещании штаба меня одного вам мало? О, неблагодарные!
Разом захохотав, они затоптали бычки и пошли внутрь здания, столкнувшись с уезжающими назад в полк коллегами.
Комбат был хмур и чуточку растерян. Большой и толстый, Ноам всегда казался своим подчиненным безжалостным Терминатором (только Илья знал, что Ноам пишет ужасные лирические стихи без рифмы), но сейчас он был выбит из колеи. Обведя глазами оставшихся в Адураим на субботу офицеров, он пробурчал:
- Кто у нас здесь? Комроты алеф, замкомроты гимель, оперативник, офицер связи, док –
все на месте. Приступим. Я собрал вас...
«Чтобы сообщить пренеприятнейшее известие», – мелькнуло в голове у Ильи, и он хмыкнул. Комбат покосился на него:
- Док, я рад, что у тебя хорошее настроение! Посмотрим, надолго ли. Так вот, друзья мои, один стукачок сообщил в полк, что ночью повидаться с семьей прибудет Аль-Худжраи.
Офицеры загудели. Уроженец соседней деревни, Аль-Худжраи был одним из лидеров «Исламского джихада», и крови на его руках было предостаточно. Уже два года он был в бегах, и, понимая, что ловить его будут на живца, то есть, на жену и сына, в деревне не появлялся.
- В полку говорят, что его наблюдатели за нашей базой отметили отсутствие спецназа и ШАБАКа, и решили, что риска в его приезде нет. Тем более, что с ним два опытных головореза. Завтра он опять исчезнет.
- А подтянуть незаметно ШАБАК нельзя?
- Думаю, что нет. Дороги, наверняка, все время просматриваются «джихадовцами». Если они увидят что-то подозрительное, то немедленно оповестят эту тварь. Так что взять Аль-Худжраи предложено нам. А теперь хорошие новости: разрешена стрельба на поражение.
- Эх, мой танк бы сюда! – мечтательно улыбнулся Дорон, комроты алеф. – Один выстрел, и нет дома.
- Ага, – отозвался Ноам, – соседнего. Нет уж, тут мы не танкисты, а пехота. Узи, где у нас аэрофотосъемка деревни?
Карты были разложены на столе, и оживление начало угасать: дом Аль-Худжраи находился в самом конце деревни, и о появлении военных машин его могли оповестить за десять минут до блокады дома. А десять минут для профессионального убийцы – это целая вечность. Оставалось неясным, правда, удрал бы он или подготовился к обороне, чтобы перебить наступавших, но оба варианта не оставляли места для оптимизма.
- Ноам, а если мы пройдем на джипах со стороны холма, по камням? Мы ж прямо на его дом свалимся, разве не так? – спросил Узи.
- Так, дорогой, так. Именно так мы и поступим. Выедем после ужина из Адураим с шумом и песнями в сторону Иерусалима – так сказать, отпраздновать окончание нашей четырехмесячной смены, и тихонько свернем по бездорожью навестить семейство Аль-Худжраи. А отсюда по нашей команде выедут еще два джипа и амбуланс на подмогу и эвакуацию раненых, если мы, не дай Бог, нарвемся на огонь. Узи, ты со мной, Дорон, ты с шестью солдатами – тоже. Игаль, ребят из твоей роты вместе с доком и связистом - на подхвате. Вопросы?
Вопросов не было. «Настоящее дело», – читалось в горящих глазах офицеров. Мальчишки, Господи, просто мальчишки! Илья вышел из комнаты с отвратительным предчувствием. Согласно всем дурацким кинофильмам, последнее дело перед возвращением на Голаны пройти гладко не могло, тем более, такое. Он плюнул в сердцах, закурил и вернулся в кабинет Ноама.
- Я пойду с вами, – с порога заявил Илья. – Вам полагается с собой санинструктор – так я его заменю.
Ноам с интересом посмотрел на врача:
- Ты за месяц до дембеля собираешься лезть под пули? С ума сошёл? А что я твоей Орит скажу, если тебя там кокнут?
- Ничего меня не кокнут, а стреляю я не хуже тебя, – огрызнулся Илья, – и имей в виду, что батальон в случае моего ранения не пострадает, поскольку Амир уже принял дела. Он и поедет с амбулансом, а я – с тобой.
- Слушай, док, как мужик мужику, я, конечно, не могу тебе отказать в такой просьбе, но ты же абсолютно не тренирован! Это неоправданный риск! Что тебе за вожжа под хвост попала?
- Да никакая не вожжа! – заорал врач. – Предчувствие у меня, комбат, понимаешь? Предчувствие. Вот уверен я, что если пойду с вами – возьмем их без единого выстрела, а если буду ждать в амбулансе – кого-то из ребят подстрелят. А я за год ни одного солдата не потерял – ни тут, ни в Ливане. Считай, что я батальонный талисман.
- Ну, Илья, будь рационален! Не дай Бог, попадут в кого-то – так ты же в десяти минутах езды.
- Это очень много. Иногда слишком много. А твой санинструктор – 19-летний мальчик, прошедший трехмесячные курсы оказания первой помощи, и ты это прекрасно знаешь, – упавшим голосом сказал Илья.
Ноам закурил.
- Не каркай, а? – негромко попросил он. – Док, ты мишень в гораздо большей степени, чем боец. Ну, куда ты лезешь?
Илья хитро подмигнул и улыбнулся начальству:
- Ты просто боишься, что моя Светка в случае чего оторвет тебе всё висящее, Ноам. Но ты не бойся – я буду прикрываться в бою тобой, а ты такой толстый, что я, считай, в полной безопасности.
- Вот суку я вскормил во вверенном мне батальоне! – как бы вскипел Ноам, радуясь возможности снять напряжение. – Ладно, рискнем. В конце концов, ты всегда хотел получить капитанское звание досрочно.
А потом был описанный мной ужин – ах, не заставляйте меня вспоминать о нем еще раз! И кофе с сигареткой после, и анекдоты, и байки – всё как всегда. А стрелки летели по циферблату, приближая час Возмездия. И вот, выехав в девять вечера с базы – с шумом, с песнями, с неистовым нажиманием на клаксон, три джипа унеслись в сторону Иерусалима. В час ночи, насидевшись в чистом поле, напившись кофе и наигравшись в нарды, солдаты вернулись в джипы и, не включив огни, двинулись по камням к деревне. Надевших бронежилеты и каски парней нещадно трясло и болтало, они шипели, стукаясь об машину и друг о друга, и тихо матерились.
- Вот получу неделю отпуска, поеду в Эйлат, закажу там все аттракционы: ныряние с аквалангом, полет на парашюте за катером, – мечтательно сказал Узи, – но если мне предложат поразвлекаться поездкой в джипе по бездорожью – убью!
- Минут через пятнадцать подъедем, пожалуй, – не в тему отозвался Ноам. – Кто там у рации, док? Сообщи второй группе, что они могут выезжать с базы на стыковку с нами. Да живее – что ты там копаешься?
Илья в дикой тесноте пытался высвободить микрофон, на котором он сидел всю дорогу, недоумевая, что именно пытается лишить его невинности.
- Я копаюсь? Тут места ни хрена нет – микрофон не достать!
- Худеть надо, глядишь, и места будет больше! – ласково пропел Узи. – Я помню, что год назад твой бронежилет не облегал тебя так плотно, толстячок!
- Правильно, но это не я поправился, а бронежилет осунулся: я ж его год не кормил!
Все захохотали, а довольный Илья наконец-то добрался до связи:
- Бывшая Мачта вызывает Мачту.
- Мачта слышит тебя, о бросивший меня старший брат, – донесся из динамиков бодрый голос Амира.
- Еще один доктор-балагур на мою голову, – пробурчал Ноам. Илья продолжал резвиться с коллегой:
- Ты уже со всеми железяками и спичками?
- Положительно. Твоё желание, старая Мачта?
- Мачта, Отвертка просит передать Ртути, что мы через пятнадцать маленьких приедем в гости.
- Ртуть уже за рулем, ржавая Мачта. Мы едем гулять с вами. Привет Макушке!
«Что у нас за идиотские кодовые имена! Не офицеры - Огненосные Творцы недоношенные!» – с привычным раздражением к языку связи подумал Илья. А потом все мысли исчезли, и было падение в джипе с неба на невзрачный неухоженный домик, и была блокада его с трех сторон. Ребята влетали в окна, а Ноам, Узи и Илья по-королевски вошли через дверь. Впрочем, я не уверен, что короли, входя, тоже вышибают дверь ногой. Аль-Худжраи, так до конца и не осознав, что произошло, уже лежал в пластиковых наручниках под столом.
- Потерял сознание от радости, – констатировал Дорон, улыбаясь. Из соседней комнаты доносились звуки ударов и стоны. Ноам недоуменно посмотрел на комроты, ожидая объяснений.
- Это один из приятелей нашего друга решил проверить, не на месте ли его «калачников». Ребята объясняют ему, что не на месте, – ответил Дорон на немой вопрос начальства. Илья вмешался:
- Парни, мне этого господина еще освидетельствовать на годность к аресту. Оставьте его в покое!
Узи подмигнул:
- Не любит доктор тяжело работать, ой, не любит! И чего его на гражданку тянет? Там и кормят хуже, и на джипах бесплатно не покатаешься.
- Узи, что ты всё время ходишь за мной, как привязанный? – Илья подул на оперативника, отгоняя его от себя, как муху.
Кто-то облапил доктора сзади, и в ухо ему загудел голос комбата:
- Это я назначил его твоим телохранителем на время операции, бесстрашный ты наш! Такого врача страна потерять не может!
- Гааады, – протянул Илья и пошел к выходу.
- Доктор, – окликнул его с пола Аль-Худжраи, – у меня болит правая рука от наручников. Наверное, они слишком сильно затянуты.
Илья подошел к лежащему бандиту, ласково ему улыбнулся и полюбопытствовал:
- Ты уверен, что хочешь получить от меня медицинскую помощь?
- Нет, – испуганно сказал Аль-Худжраи.
- Ну, вот видишь, ты сам не хочешь! – и Илья неторопливо двинулся к джипу, закуривая по пути.
Через пять дней, вкушая положенный недельный отпуск, доктор лениво потянулся к зазвонившему мобильнику. В трубке раздался голос Ноама:
- Не пропусти сегодня основной выпуск новостей по второму каналу, лады?
В восемь часов вечера армейский обозреватель второго телеканала рассказал стране о пойманном Аль-Худжраи. Следом выступали родственники погибших от его рук невинных жертв и, плача перед камерой, рассказывали о своей горькой радости и успокоенной душе. Илья сидел у экрана, цедил виски со льдом, пыхтел сигарой и чувствовал себя абсолютно счастливым человеком.
...Они встретились пять лет спустя, на встрече выходцев батальона: задвинутый за резкость и прямоту на второстепенную штабную работу Ноам, заваливший экзамены и перебивающийся ночными дежурствами Илья и сидящий в инвалидной коляске после пьяной аварии Узи. Смотрели друг на друга, молчали, много пили и, не сговариваясь, думали о том памятном дне. И не понимали, что же это за жизнь, если лучшим ее днем стал арест убийцы и бандита.


Вылoжен с разрешения автора.
http://yan-ka.nich.ru/cash/sites0/146.html
 
Класс... здорово написано. Одно жаль, что-то с сюжетами нам не везет пока.
 
Назад
Сверху Снизу