ilyalytkin
Почетный Петросян
Военные и повстанческие песни разных стран
- Автор темы loole
- Дата начала
"Czerwona Hołota" / "Красная сволота"
Песня времён польского Stanu Wojennego
Первый куплет перечисляет тогдашних лидеров ПНР, а его мелодия - отсыл к песне "Dnia pierwszego września"
Песня времён польского Stanu Wojennego
Był już krwawy Bierut
I krwawy Gomułka
Potem krwawy Gierek,
Teraz wojtka spółka.
Obojętnie kto z nich
Będzie rządzić krajem,
Zawsze będzie rządził
Pałką i nahajem.
Ref: Nie chcemy komuny, nie chcemy już.
Nie chcemy ni sierpa, ni młota.
Za Katyń, za Grodno, za Wilno i Lwów
Zapłaci czerwona hołota.
Za mordy, za gwałty, cierpienia i łzy,
Za lata w niewoli spędzone,
Za fałsze, oszczerstwa i cyniczne gry,
Nadzieje bestialsko zniszczone.
Od Jałty ten koszmar sowiecki już trwa
I z każdym wciąż rokiem narasta.
Nie lękaj się walki, w szeregu dziś stań.
Przed Tobą czerwona hałastra.
Nie chcemy komuny, podnieśmy więc głos.
Nasz protest do kremla już dotarł.
Więc weźmy w swe ręce parszywy nasz los.
Niech zadrży czerwona hołota.
Choć w celach ponurych nadzieja w nas tkwi,
Wolności uchylą się wrota.
Nadejdą dla WRONy ostatnie już dni,
Zamilknie czerwona hołota.
Czas błędów, wypaczeń już znudził się nam,
Wymierzmy sztywnemu więc kopa,
Czas Polsko wystawić rachunek swych ran,
Niech płaci czerwona hołota.
I krwawy Gomułka
Potem krwawy Gierek,
Teraz wojtka spółka.
Obojętnie kto z nich
Będzie rządzić krajem,
Zawsze będzie rządził
Pałką i nahajem.
Ref: Nie chcemy komuny, nie chcemy już.
Nie chcemy ni sierpa, ni młota.
Za Katyń, za Grodno, za Wilno i Lwów
Zapłaci czerwona hołota.
Za mordy, za gwałty, cierpienia i łzy,
Za lata w niewoli spędzone,
Za fałsze, oszczerstwa i cyniczne gry,
Nadzieje bestialsko zniszczone.
Od Jałty ten koszmar sowiecki już trwa
I z każdym wciąż rokiem narasta.
Nie lękaj się walki, w szeregu dziś stań.
Przed Tobą czerwona hałastra.
Nie chcemy komuny, podnieśmy więc głos.
Nasz protest do kremla już dotarł.
Więc weźmy w swe ręce parszywy nasz los.
Niech zadrży czerwona hołota.
Choć w celach ponurych nadzieja w nas tkwi,
Wolności uchylą się wrota.
Nadejdą dla WRONy ostatnie już dni,
Zamilknie czerwona hołota.
Czas błędów, wypaczeń już znudził się nam,
Wymierzmy sztywnemu więc kopa,
Czas Polsko wystawić rachunek swych ran,
Niech płaci czerwona hołota.
"Когда сентябрьской ночью пробила полночь". Песня из х/ф "Запрещённые песенки" 1946го года - первого послевоенного польского фильма об уличном оркестре музыкантов-подпольщиков, прототип которого существовал (и существует) в реальности.
Когда в сентябрьскую ночь пробила полночь,
Боевых отрядов огромная мощь
С шумом моторов появилась,
В ад превратилась тихая ночь.
Города и вокзалы бомбили,
Когда горожане были во сне,
Когда ничего не ожидалось,
Нам нанесли жестокий удар.
Защитники грудью как стена встали,
На утреннем солнце засверкал штык.
Когда в бой пошли они, то "ура" закричали,
Штыком они ткнули в зад врага.
И тут появилась авиация,
Собравшись в свои ряды,
А наших орлов не было видно,
Это заставило нас отступить.
Так что идем мы к воротам Варшавы,
За нами скользит танкеток змея,
Но не волнуйтесь, ведь Бог с нами
Все равно нам не будет плохо.
Боевых отрядов огромная мощь
С шумом моторов появилась,
В ад превратилась тихая ночь.
Города и вокзалы бомбили,
Когда горожане были во сне,
Когда ничего не ожидалось,
Нам нанесли жестокий удар.
Защитники грудью как стена встали,
На утреннем солнце засверкал штык.
Когда в бой пошли они, то "ура" закричали,
Штыком они ткнули в зад врага.
И тут появилась авиация,
Собравшись в свои ряды,
А наших орлов не было видно,
Это заставило нас отступить.
Так что идем мы к воротам Варшавы,
За нами скользит танкеток змея,
Но не волнуйтесь, ведь Бог с нами
Все равно нам не будет плохо.
Военные песни очень разные бывают...
В 1949 г. Натан Альтерман ушел на фронт добровольцем и принял участие в боях Войны за Независимость.
Я попробовал перевести:
Под шумный гомон восстает военный лагерь.
Вот он возник из ниоткуда, без затей.
Похож на мирный город, станет полем брани.
Ведь суждено ему, по сути, по своей,
Пролить людскую кровь, чтоб защитить людей.
(П) Ночь в лагере, ночь песен под открытым небом.
Пар над котлами, спешных дел невпроворот.
Чарами братства накрывает, словно снегом,
В постройке царства, в ночь скитаний напролет,
Сознание бойцов и целых рот.
В притихшем лагере ночном, с началом стражи,
Цыганским бытом вдруг предстанет лик войны.
Свободою невзгод шатров походных наших,
Где все законы столь упрощены,
Где в наготе своей все помыслы видны.
(П) Ночь в лагере...
Где нету места рафинированным строкам.
Не время для девизов всех мастей.
И лишь простую песню горьким соком
Тут льет неприхотливая свирель,
Пронзая тьму печалею своей.
Она поет нам о любви (о ней в начале),
О тяжком бремени, о бое - обо всем.
Поет она без стихотворных правил,
Возвысив голос свой меж полем и Творцом,
Не опасаясь слыть дурным певцом.
(П) Ночь в лагере...
Война предстала нам и этим тоже,
- Блуждающий напев в тиши ночной.
Отравит души поколения, похоже,
Смерть сея. Но не только зло одно
Запомним в дни, когда творится зло.
Да, это тоже мы возьмем с собой с войны домой.
Вместе с зарею, что развеет ночь и наш привал.
С залпами, что прервут напев, сменив его на вой,
Тех, кто поднялся, кто стрелял, и кто упал …
Тех, кто поднялся, кто стрелял, и кто упал …
В 1949 г. Натан Альтерман ушел на фронт добровольцем и принял участие в боях Войны за Независимость.
Я попробовал перевести:
Под шумный гомон восстает военный лагерь.
Вот он возник из ниоткуда, без затей.
Похож на мирный город, станет полем брани.
Ведь суждено ему, по сути, по своей,
Пролить людскую кровь, чтоб защитить людей.
(П) Ночь в лагере, ночь песен под открытым небом.
Пар над котлами, спешных дел невпроворот.
Чарами братства накрывает, словно снегом,
В постройке царства, в ночь скитаний напролет,
Сознание бойцов и целых рот.
В притихшем лагере ночном, с началом стражи,
Цыганским бытом вдруг предстанет лик войны.
Свободою невзгод шатров походных наших,
Где все законы столь упрощены,
Где в наготе своей все помыслы видны.
(П) Ночь в лагере...
Где нету места рафинированным строкам.
Не время для девизов всех мастей.
И лишь простую песню горьким соком
Тут льет неприхотливая свирель,
Пронзая тьму печалею своей.
Она поет нам о любви (о ней в начале),
О тяжком бремени, о бое - обо всем.
Поет она без стихотворных правил,
Возвысив голос свой меж полем и Творцом,
Не опасаясь слыть дурным певцом.
(П) Ночь в лагере...
Война предстала нам и этим тоже,
- Блуждающий напев в тиши ночной.
Отравит души поколения, похоже,
Смерть сея. Но не только зло одно
Запомним в дни, когда творится зло.
Да, это тоже мы возьмем с собой с войны домой.
Вместе с зарею, что развеет ночь и наш привал.
С залпами, что прервут напев, сменив его на вой,
Тех, кто поднялся, кто стрелял, и кто упал …
Тех, кто поднялся, кто стрелял, и кто упал …
Последнее редактирование:
https://warspot.ru/19327-pesni-warspot-ya-videl-plyl-korablik
Нынешняя военная операция получила кодовое название "Страж Стен".
Это явно связано с началом этой эскалации на Храмовой горе и ракетным обстрелом Иерусалима.
В Книге Пророков (Иешиягу) есть такие слова (да простят меня знатоки Торы за неточности):
"На стенах твоих, Иерушалаим, поставил я стражей денно и нощно, да не убоятся поминающие имя господне ..."
Эти строки упоминаются в израильской песне семидесятых годов, с названием, одноименным этой военной компании. Что, на мой взгляд, совсем не случайно.
Страж Стен
Стою над городской стеной.
Я под дождем стою один,
И старый город предо мной,
Как на ладони, весь лежит.
Смотрю на город мой родной.
Сюда не раз я приходил смотреть на эту красоту.
Но, вот теперь, я нахожусь здесь на посту.
Но, вот теперь, я нахожусь здесь на посту.
Да, да, да,
В школе мы учили этот стих:
"У стен Иерусалима выставил я стражей…"
Не думал даже,
И в помыслах своих,
Что день придет, и стану я одним из них.
Что день придет, и стану я одним из них.
Что день придет, и стану я одним из них.
Стою над городской стеной.
И слышу города голОс:
Базара гомон, гул людской,
Торговцев крики, скрип колес.
Вот муэдзин запел опять.
Вот слышен колокол едва.
А я пытаюсь разобрать,
Не раздается ль где стрельба.
Не раздается ль где стрельба.
Когда-то,
В школе мы учили этот стих:
"У стен Иерусалима выставил я стражей…"
Кто думал раньше,
В каких мечтах своих,
Что день придет, и стану я одним из них.
Что день придет, и стану я одним из них.
Что день придет, и стану я одним из них.
Стою над городской стеной.
Стою, от холода дрожа.
Садится солнце за спиной.
Луна восходит, не спеша,
Над воротами, над стеной,
Да и над городом над всем.
И стража первая пришла.
Придёт ли день, когда совсем
Нам стража станет не нужна?
Нам стража станет не нужна?
Я помню,
Мы учили тот библейский стих:
"У стен Иерусалима выставил я стражей…"
Так, дай нам, Боже,
Ты от щедрот своих,
Чтоб день настал, и не понадобилось их!
Чтоб день настал, и не понадобилось их!
Чтоб день настал, и не понадобилось их!
Это явно связано с началом этой эскалации на Храмовой горе и ракетным обстрелом Иерусалима.
В Книге Пророков (Иешиягу) есть такие слова (да простят меня знатоки Торы за неточности):
"На стенах твоих, Иерушалаим, поставил я стражей денно и нощно, да не убоятся поминающие имя господне ..."
Эти строки упоминаются в израильской песне семидесятых годов, с названием, одноименным этой военной компании. Что, на мой взгляд, совсем не случайно.
Страж Стен
Стою над городской стеной.
Я под дождем стою один,
И старый город предо мной,
Как на ладони, весь лежит.
Смотрю на город мой родной.
Сюда не раз я приходил смотреть на эту красоту.
Но, вот теперь, я нахожусь здесь на посту.
Но, вот теперь, я нахожусь здесь на посту.
Да, да, да,
В школе мы учили этот стих:
"У стен Иерусалима выставил я стражей…"
Не думал даже,
И в помыслах своих,
Что день придет, и стану я одним из них.
Что день придет, и стану я одним из них.
Что день придет, и стану я одним из них.
Стою над городской стеной.
И слышу города голОс:
Базара гомон, гул людской,
Торговцев крики, скрип колес.
Вот муэдзин запел опять.
Вот слышен колокол едва.
А я пытаюсь разобрать,
Не раздается ль где стрельба.
Не раздается ль где стрельба.
Когда-то,
В школе мы учили этот стих:
"У стен Иерусалима выставил я стражей…"
Кто думал раньше,
В каких мечтах своих,
Что день придет, и стану я одним из них.
Что день придет, и стану я одним из них.
Что день придет, и стану я одним из них.
Стою над городской стеной.
Стою, от холода дрожа.
Садится солнце за спиной.
Луна восходит, не спеша,
Над воротами, над стеной,
Да и над городом над всем.
И стража первая пришла.
Придёт ли день, когда совсем
Нам стража станет не нужна?
Нам стража станет не нужна?
Я помню,
Мы учили тот библейский стих:
"У стен Иерусалима выставил я стражей…"
Так, дай нам, Боже,
Ты от щедрот своих,
Чтоб день настал, и не понадобилось их!
Чтоб день настал, и не понадобилось их!
Чтоб день настал, и не понадобилось их!