С большим опозданием, конечно, но всё-таки. Вот наткнулся на статью (достаточно старую):
Юрий САВЕЛЬЕВ: «Спасти людей можно было»
Юрий Савельев - профессор, доктор технических наук, эксперт в области физики горения и взрывов. В прошлом ректор Ленинградского военно-механического института (ныне Балтийский государственный технический университет «Военмех»). Депутат Государственной думы 4-го созыва, член парламентской комиссии по расследованию причин и обстоятельств теракта в Беслане.
- Вы действительно занялись собственным расследованием бесланских событий из-за неприятия нынешнего политического курса и, в частности, личной неприязни к Путину, как об этом написала одна московская газета?
Полная ерунда. К Путину я отношусь с уважением, мы вместе работали в мэрии Санкт-Петербурга. Я там был председателем комитета по управлению зоной свободного предпринимательства, сменив на этом посту Анатолия Чубайса, а Путин возглавлял комитет по внешнеэкономическим связям. К тому же в Петербурге мы были соседя¬ми: я живу на 3-й линии, и его дом как раз напротив мое¬го. Да, сегодня я критикую правительство, но Путину, я считаю, Россия обязана тем, что он остановил ее дальнейший распад и сползание в хаос. И мою деятельность по Беслану в какой-то степени подхлестнула его прошлогодняя встреча с «Матерями Беслана». Я увидел, что он просто многого не знал и, поняв это во время встречи, был подавлен и растерян.
- Тогда что на самом деле заставило вас начать альтернативное расследование?
Так ведь оно поначалу и не было альтернативным. Я, как и все, полагал, что школу захватили какие-то отпетые отморозки, которые убивали детей, насиловали школьниц, сами устроили взрывы и пожар, стреляли в спину бегущим людям и так далее. Так что я приехал в Беслан после теракта вместе с комиссией лишь затем, чтобы подтвердить это, уже сформировавшееся у меня мнение. Но по мере изучения реальной картины многое оказалось не таким, как я себе представлял. Конечно, основа событий осталась, никто ее не опровергает: террористическая группа во главе с Хучбаровым захватила школу, в первые же часы они убили пятерых человек неизвестно за что - застрелили Фраева, стоявшего на улице у своей машины, Бетрозова убили на глазах у двоих его сыновей, и еще троих. Но дальше, когда появилась более подробная официальная версия, и тем более когда бывшие заложники стали давать показания на процессе Нурпаши Кулаева, я стал обнаруживать все больше несоответствий между выводами следствия и тем, что я видел своими глазами и слышал своими ушами. Например, официальные источники отрицали, что применялись гранатометы и реактивные пехотные огнеметы. Первый же выезд комиссии Госдумы и Совета Федерации на место событий 20 сентября 2004 года - и член комиссии Олег Пантелеев залез на крышу пятиэтажки, что по соседству со школой, и обнаружил шесть тубусов от гранатомета. А я еще до этого смотрел сводный акт о расходовании боеприпасов за 1-4 сентября: никаких гранатометов. И только когда мы обнаружили эти тубусы, боеприпасы к гранатометам в акт вписали. Причем так вписали, что осталось непонятным, сколько их выдали и сколько израсходовали. То же по танкам: утверждали, что они не стреляли, а я сам подобрал здоровенный осколок от 125-миллиметрового танкового снаряда.
Это было для меня моментом истины. А настоящим шоком стали показания заложников на суде, когда они один за другим говорили, что в них стреляли не боевики, а «наши», как они выражались. Да еще многие свидетельствовали, что боевики, когда начался штурм, прикрывали их крышками от парт, выносили детей в безопасное место и так далее. Это заставило меня всерьез заняться анализом событий. И первое, в чем я решил разобраться: почему взорвался спортзал? Ведь следствие до сих пор не дало ответа на этот вопрос. Во всех официальных заключениях - одна фраза на этот счет: «В 13.03-13.05 в спортивном зале прозвучали два взрыва». Прозвучали - и все! По какой причине, кто взорвал - не было сделано даже попытки разобраться. Разве этого ждали от следствия? Ведь именно в результате этих двух взрывов погибло значительное число заложников.
Я поставил перед собой цель ответить на три вопроса: в каком месте произошли взрывы; какие от них были последствия; какой величины заряд при этом использовался. Я все-таки в «Военмехе» читал курс физики горения и взрывов, так что разбираюсь в этой материи. На основании многочисленных фото- и видеодокументов и показаний бывших заложников я пришел к выводу, что взрывы произошли не в тех местах, на которые указало следствие. Показания подавляющего большинства заложников - в соотношении примерно сорок к одному - расходятся на этот счет с его выводами. Теперь о последствиях. Ни одно из взрывных устройств боевиков не сработало в те 22 секунды, которые разделяли первые два взрыва. Огромный пролом в стене под окном диаметром полтора метра якобы - по официальной версии - образовался от того, что сработало взрывное устройство боевиков. Но пол в пятидесяти сантиметрах от пролома, где и должно было находиться устройство (по версии следствия, оно лежало на стуле), не поврежден. Деревянная рама окна вместе с переплетом осталась цела: как это может быть? Если бы сработало взрывное устройство, на нее пришлась бы ударная нагрузка больше чем в 10 тонн - да она должна была в мелкую труху превратиться от такого взрыва! Значит, заряд был доставлен, как выражаются специалисты, извне. По известной еще с Первой мировой войны любому эксперту формуле, зная диаметр разруше¬ний и расстояние от эпицентра взрыва, легко вычислить вес заряда. Я посчитал: получилось около шести килограм¬мов в тротиловом эквиваленте. Оружие, которое «достав¬ляет» заряд такой мощности, это, скорее всего, реактивная штурмовая граната РШГ-1 осколочно-фугасного действия. Она влетела второй. А первый выстрел был произведен из гранатомета РПГ-7В1, стреляющего гранатами термобари¬ческого действия. По показаниям заложников, многие из которых говорили об «огненном шаре» и «белом порош¬ке», которым все было усыпано после взрыва, это была именно термобарическая граната...
- Одна из заложниц, моя знакомая тетушка Зара, даже платье сохранила, все усыпанное и во многих местах прожженное этим белым пеплом...
Да, это магний, который входит в состав огненной смеси. Я так подробно рассказываю, чтобы показать на этом примере методологию своей работы: показания за¬ложников и расчеты, больше ничего. Никакой политики.
- В целом, как вы считаете, был ли оправдан штурм? И можно ли было избежать такого количества жертв?
Это очень сложный вопрос. Вы ведь знаете, что я по чи¬стой случайности оказался в Беслане 1 сентября 2004 года. Делегация нашей фракции «Родина» накануне была в Наз¬рани, поздно вечером 31-го мы приехали во Владикавказ и на следующее утро собирались вылететь в Москву. Уже в аэропорту мы узнали о захвате школы и помчались к месту событий. Мы даже раньше Дзасохова там оказались, около 10 часов утра, а он приехал через полчаса. Ничего еще не¬возможно было понять, но все с самого начала знали, что в школе больше 800 человек, большинство - дети. Первое, что мы сказали: надо идти на переговоры, другого выбора нет в этой ситуации. Прошляпили захват - так теперь надо хотя бы спасти людей. Требования террористов были впол¬не конкретные: вывод войск из горных районов Чечни (а не со всей территории) и освобождение их товарищей, схва¬ченных в Назрани 21 июня. Особенно вторую тему можно было с ними, так сказать, «прокачать» и найти компромисс. Они же явно хотели добиться результата при помощи за¬хвата заложников, а не загнать самих себя и нас в тупик. Те четверо, которых они требовали для переговоров, должны были сделать этот шаг. Дзасохов был готов, я видел это сво¬ими глазами, он просто рвался «в бой». Спасти людей мож¬но было, пусть и ценой политического унижения.
Вы знаете, мне почему-то особенно жалко тех, кто успел покинуть спортзал после начала штурма. Они ведь уже почти спаслись, и тут их накрыл обстрел здания школы из «шмелей», РПГ-26, РШГ-2 и тяжелой техники. По моим подсчетам, вне спортзала во время штурма находи¬лось 300-310 заложников, из которых погибли 106-110 человек.
- Меня крайне удивили слова г-на Торшина в одном из интервью, что пожаротехническая экспертиза не дала ни¬чего нового. Как же это так, если именно от огня погибло огромное количество людей?
Пожар в спортзале возник в результате первого выст¬рела, фактически в 13.05. После попадания термобариче¬ской гранаты начали гореть чердачное помещение, балки потолка и утеплительная обшивка. Горящие балки и об¬шивка падали на заложников. Приказ от начальника опе¬ративного штаба генерал-майора ФСБ Андреева на туше¬ние пожара поступил в 15 часов 10 минут. Первая вода пошла в зал в 15.28, то есть через два с половиной часа после начала пожара. За это время в зале сгорели заживо все остававшиеся там заложники.
- В своем докладе вы утверждаете, что террористов на самом деле было в два раза больше, чем установило офи¬циальное следствие. Куда они подевались?
На этот вопрос я ответить не могу, пока что у меня одни догадки. Но мне совершенно непонятно, зачем 2 сентября вечером к месту событий подогнали десять «Икарусов». Ведь террористы ни разу не говорили о намерении уйти. Переговоров не было, так что у них даже не было возмож¬ности ни требования свои озвучить, ни намерения. Многие заложники потом свидетельствовали, что часть террори¬стов из здания школы исчезла в ночь со 2-го на 3-е.
- Почему место событий было зачищено уже на следую¬щий день, и помешало ли это в дальнейшем расследова¬нию? Если да, то что это было: очередная ошибка или же¬лание замести следы?
Думаю, что последнее. Если бы не зачистили, то были бы найдены и головные части реактивных гранат, и многое другое, что свидетельствовало о применении оружия неиз¬бирательного действия. Эти следы и надо было скрыть.
- Части специального назначения понесли колоссаль¬ные - по своим меркам - потери. Наверняка было прове¬дено придирчивое служебное расследование. Вам, чле¬нам парламентской комиссии, что-нибудь известно о его результатах?
Ничего. Это все держится в глубокой тайне. Хотя ведь президент делегировал нашей комиссии право вызывать для опроса всех руководителей силовых структур и обя¬зал их отвечать на любые наши вопросы. Они у нас побы¬вали, но на вопросы отвечали по своему усмотрению. По моей инициативе мы запрашивали у силовых структур, в частности ФСБ, информацию о том, с каких мест и по ка¬ким целям велась стрельба из гранатометов и огнеметов (когда было, наконец, признано, что это оружие применя¬лось). Мы запросили также у них, какая существовала не¬обходимость в использовании этого оружия и на основа¬нии чего они пришли к выводу, что в местах, избранных ими в качестве цели, не было заложников, а только тер¬рористы. Ни разу мы не получили ответы на эти вопросы.
- Справедливо ли, что никто из членов так называемо¬го штаба, из руководства Северной Осетии не предстал перед судом?
Я думаю, что точка в этом деле еще не поставлена. Ведь сейчас отстранены абсолютно все, кто вел следствие. Пришли новые люди, у которых руки, будем надеяться, не связаны. И работа комиссии, я думаю, будет продолжена, хотя официальной информации на этот счет у меня нет. Я не уверен, что меня пригласят в случае продолжения работы комиссии, но это уже другой вопрос. Сам я при этом не был, но мне рассказали, что глава Совета Федерации Ми¬ронов уже заявил, что в связи с появлением альтернатив¬ного доклада одного из членов комиссии так просто ее ра¬бота свернута быть не может, это требует дополнительного изучения и проверки. Значит, что-то там сдвинулось...