• Zero tolerance mode in effect!

Крутые, суровые и неординарные личности в военной истории

Любовь, дружба и сионизм: новое из жизни Иосифа Трумпельдора

1579973716196221584.jpg


В августе 1911 года в городе Ромны состоялась молодежная сионистская конференция, на которой обсуждался один-единственный вопрос: создание сельскохозяйственной коммуны в Эрец-Исраэль. Задуманное осуществили скоро, и в конце года большинство участников встречи уже трудились на ферме Мигдаль на берегу озера Кинерет. Их было совсем немного – всего семь человек. Но скромная конференция в уездном городе вошла в историю, потому что председательствовал на ней сам Иосиф Трумпельдор. Что привело его в Ромны, город в Полтавской губернии Украины?


Награжденный двумя императорами


Трумпельдор обрел славу задолго до злосчастного боя в поселении Тель-Хай. О его героизме во время русско-японской войны 1904-5 годов писали газеты, он стал полным Георгиевским кавалером, получив солдатские кресты всех четырех степеней. Его мужественным поведением в лагере военнопленных восхищался сам японский император Муцухито, который лично вручил ему знаменитый протез со сделанной золотом надписью: «Эту руку японский император жалует герою Трумпельдору за полезную работу во время плена». А вернувшись в Россию, 25-летний ветеран предстал перед царем Николаем Вторым, который лично пожаловал ему офицерские погоны.

unnamed.jpg

Демобилизовавшись, Трумпельдор стал студентом юридического факультета Петербургского университета. Он был общителен и дружелюбен – все называли его просто Ося. К тому же был прекрасно обеспечен – пенсия, положенная полному Георгиевскому кавалеру, позволяла вести безбедное существование. Его дружбы искали многие, но он сторонился шумных компаний. В его квартире в Татарском переулке на Петроградской стороне бывали только самые близкие друзья.


Трумпельдор уже тогда был увлечен сионистскими идеями и мечтал о жизни в Эрец-Исраэль. Собиравшиеся у него за самоваром думали о том же. Долгие часы они проводили в разговорах и спорах о том, как лучше обустроить жизнь на исторической родине, и как соединить сионизм с социализмом. Частой гостьей в доме Трумпельдора была Лиза Гешелина, приезжавшая в Петербург из Ромен. Между ними завязалась тесная дружба.

«Дядя и племянник»

Как-то Лиза переслала Осе письмо от своего приятеля – Гриши Шаца, только что закончившего гимназию. Несмотря на свой юный возраст, Шац считался одним из лидеров еврейской молодежи в Ромнах. Он грезил о создании коммуны в Эрец-Исраэль, учил иврит и писал стихи на русском языке, которые нигде не печатали. Еврейские молодые люди насмешливо называли Гришу «утопистом», но переписывали его стихи друг у друга.

Trumpeldor_Gesherina.jpg


В переданном Лизой письме вчерашний гимназист выражал восхищение героизмом Трумпельдора и настойчиво приглашал его посетить Ромны. Гриша утверждал, что в городе есть люди, готовые к воплощению идеалов социализма в Эрец-Исраэль. Между Трумпельдором и Шацем завязалась переписка. Молодой человек был горяч и восторжен, бывалый солдат – сдержан и ироничен. Но отвечал своему собеседнику ласково и абсолютно серьезно.


Представление о характере Трумпельдора дает письмо, хранящееся в тель-авивском архиве Союза писателей «Махон гназим». Оно публикуется здесь впервые (с незначительными сокращениями).

«Петербург, 2 марта 1909 г. Ловко, милый Гриша, вы решили за меня. Как будет с моим заездом в Ромны, пока еще не знаю, когда выяснится, напишу. Во всяком случае, никаких «шиков», вроде Вашей комнаты в Гранд-Отеле, я не приму. Если есть в Гранд-Отеле номер за 75 копеек или за 1 рубль, я найму его. Об этом помните, пожалуйста, и не настаивайте на другом…

Есть еще одно условие, которое я выставляю, если выяснится возможность моего заезда в Ромны: это чтобы вы не бросались ко мне на шею. Вы отрицаете сходство между нами двумя с одной стороны и дядей и племянником с другой, но разве эти обнимания не напоминают знаменательной сцены их встречи. По крайней мере, если не сможете без этого, проделайте эту процедуру в таком месте, где будут столы, стулья или какие-нибудь другие предметы, которые послужат для устройства баррикады…

Что касается моего мнения относительно Ваших стихов, будьте покойны: правду я Вам скажу, какой бы неутешительною она ни оказалась. Об этом просить меня долго не придется. Хорошо было бы, если Вы теперь же выслали мне несколько вещиц. Ведь если я и попаду в Ромны, то когда? А мне очень хочется познакомиться с Вашим «творчеством», которое я пока ставлю в кавычки как нечто неопределенное… Пока заканчиваю, спешу и прошу не задерживать ответа.


Передайте и мой привет Лизе. Ваш Ося».


Встреча в Ромнах перед отъездом в Мигдаль

В 1909 году, когда было написано это письмо, Трумпельдор в Ромны так и не приехал. А в 1910 году Гриша Шац в одиночку отправился в Эрец-Исраэль. Он побывал в мошавах Галилеи, поработал в кибуце Дгания, пожил несколько месяцев в Яффо. А затем ненадолго вернулся в Ромны – рассказать об увиденном и увлечь за собой друзей. Разумеется, все это время он поддерживал связь с Трумпельдором. И, вновь оказавшись в Ромнах, предложил организовать в городе сионистскую конференцию.

Трумпельдор это предложение принял. В Ромны его влекла не только встреча с потенциальными участниками коммуны в Эрец-Исраэль, но и желание увидеть родной город Лизы Гешелиной, связь с которой крепла год от года. Сроки проведения конференции удалось согласовать не сразу. В конце концов, было решено встретиться в Ромнах в августе 1911 года.

Еврейская молодежь восторженно встречала Трумпельдора. Встретиться и поговорить с легендарным героем русско-японской войны хотели многие. Но готовность принять участие в создании коммуны в Эрец-Исраэль выразили единицы. Впрочем, участников конференции это совсем не печалило. Ося, Гриша, Лиза и их единомышленники наслаждались общением и были полны энергии и надежд. И главное – в результате встречи удалось сформировать костяк коммуны, отправившейся вскоре в Эрец-Исраэль. В декабре 1911 года Трумпельдор, задержавшийся в Петербурге для завершения учебы в университете, уже писал своему младшему товарищу по адресу: «Палестина, Tiberia pres Caifa, ferma Migdal, M. Glikin, рабочему Цви Шацу».

На переломе

В 1912 году Трумпельдор присоединился к своим товарищам. С согласия управляющего фермой Моше Гликина они создали в Мигдале автономную группу – ту самую коммуну, о которой шла речь на конференции в Ромнах. Обучившись азам сельского хозяйства, Трумельдор и его друзья планировали покинуть Мигдаль и основать независимое "коммунистическое поселение", где все имущество находилось бы в совместной собственности «коммунаров».

С раннего утра Трумпельдор и его товарищи работали в поле, а по вечерам сидели у костра, разговаривали и спорили – совсем как за самоваром в Татарском переулке. И, кроме того, интенсивно учили иврит – вскоре Цви Шац уже писал на иврите пусть не стихи, а рассказы. Настроение Трумпельдора омрачало лишь то, что Лиза Гешелина так и не присоединилась к коммуне. После конференции она тоже решила покинуть Ромны, но отправилась не в Мигдаль, а в Париж. Отношения между Трумпельдором и его подругой зашли в тупик. В письме, отправленном перед отъездом во Францию, Лиза писала (отрывок из письма, хранящегося в архиве «Махон гназим», тоже публикуется впервые):

«Меня мучает один вопрос: что Вы нашли во мне? За что меня любят, уважают и ценят? Единственный ответ, который я нахожу – меня не знают. Моя внешняя жизнь мало соответствует моим переживаниям и мыслям...

Я получила на днях Ваше письмо. Я увидела, что Вы прекрасно осознаете последствия отъезда моего на наших отношениях и я там, кажется, прочла нечто большее. Знаете, что я думаю, Ося? Что не меня Вы любили, а создали себе Лизу, что в Вас говорила потребность любить человека, товарища, женщину, и вы строили узор, и дополняли его воображением – хорошим, ясным. Вы дополняли его желанием видеть во мне нечто другое. Ося, милый, ведь это так!..

Я прошу Вас написать мне искренне и правдиво (я, впрочем, не думаю, что это может быть иначе)… Я жду Вашего письма – искреннего, смелого, ясного. До свидания. На переломе. Лиза».


Ответ Трумпельдора на это послание в его архиве не сохранился. Каким образом развивались дальнейшие отношения Лизы и Оси, и развивались ли они вообще, окутано туманом.

Последняя встреча

Коммуна на ферме Мигдаль просуществовала около года. После этого пути ее создателей на некоторое время разошлись. Они вновь пересеклись в конце Первой мировой войны, когда Цви Шац – все еще молодой, но уже признанный еврейский писатель — служил в Еврейском легионе, одним из основателей которого был Иосиф Трумпельдор.

И погибли оба организатора конференции в Ромнах при трагических обстоятельствах. Шац погиб немногим более года спустя после боя за поселение Тель-Хай, где сложил голову Трумпельдор, во время майских погромов 1921 года, когда арабская толпа крушила еврейские дома в Яффо. Вместе с Цви Шацем погибли еще пять человек, в том числе двое писателей – уже знаменитый Йосеф-Хаим Бреннер и только начинающий свой путь в литературе Йосеф Луидор.

Цви Шац и его товарищи были похоронены на кладбище «Трумпельдор» в Тель-Авиве. Так «дядя и племянник» встретились вновь, в последний раз.


Борис Ентин, «Детали»
https://detaly.co.il/lyubov-druzhba-i-sionizm-istoriya-iz-zhizni-iosifa-trumpeldora/
 
Джонни Клем ( Johnny Clem ) - самый юный сержант армии США

131053046_3776228109065864_1213495613341856526_n.jpg


В 10 лет сбежал из дома на войну, в 12 лет принял участие в битве при Чикамоге в качестве барабанщика пехотного полка. В ходе битвы подстрелил полковника конфедератов, пытавшегося взять его в плен. После битвы получил звание сержанта. В 1871 президент Грант произвел его в лейтенанты, после того как Джонни провалил экзамены в Вест пойнт. Ушел в отставку в 1915 в чине бригадного генерала

https://www.historybyzim.com/2011/07/johnnyclem/
 
Блин, не могу найти... Как звали того (голанчик?) изряильтянина который в одиночку перебил кучу арабов (сирийцев?). он потом еще после войны в психушку попал
 
Блин, не могу найти... Как звали того (голанчик?) изряильтянина который в одиночку перебил кучу арабов (сирийцев?). он потом еще после войны в психушку попал
вы,коллега,прямо как в анекдоте про рабиновича.
звали его Аса Кедмони.
и был он парашютистом, а не голаноидом.
и дрался с египтянами,а не с сирийцами.
была деревня Серпеум, на западном берегу канала.
17 октября 1973 года часть 71-го б-на парашютистов попала там в засаду.
Аса Кедмони подбил из "лау" бтр и грузовик с пехотой, а кроме того отражал атаки количественно превосходящего противника в течении 4-х часов с расстояния нескольких метров.
но кроме этого,он служил в Харуве во время войны на истощение.
 
вы,коллега,прямо как в анекдоте про рабиновича.
звали его Аса Кедмони.
и был он парашютистом, а не голаноидом.
и дрался с египтянами,а не с сирийцами.
была деревня Серпеум, на западном берегу канала.
17 октября 1973 года часть 71-го б-на парашютистов попала там в засаду.
Аса Кедмони подбил из "лау" бтр и грузовик с пехотой, а кроме того отражал атаки количественно превосходящего противника в течении 4-х часов с расстояния нескольких метров.
но кроме этого,он служил в Харуве во время войны на истощение.
ой пасиб мил человек, да, именно так, напевы рабоновича :)
 
Кто продолжит список?
Полковник Биргер Эриксен, комендант норвежской крепости Оскарсборг.
birger-eriksen-e0344937-887b-4256-8c54-becc2fc94ea-resize-750.jpg

С палашом и луком в атаку не ходил, но чтобы в 65 лет принять решение за свое правительство и Генеральный штаб вступить в войну с Германией - это тоже круто.

Эпизод из фильма "Выбор короля":
 
Последнее редактирование:
Военный фотокорреспондент люфтваффе Отто Фит во время наступления на Сталинград

16134209.jpg
 
Soldado Milhões - стОящий милиона

an-bal_augusto_milhais_-condecora-o-b82c2ded9dac3badd6317010ced7c247.jpg



Анибал Мильяиш(по центру), единственный кавалер ордена Башни и Меча, Доблести, Верности, награжденный им на передовой, собственно там командование и сказало, что такой солдат стоит милиона других, что переросло в прозвище. Во время битвы на Лисе удерживал со своим Льюисом позицию, с которой немцы так и не смогли его сбить. В итоге португальцы драпанули отброшены с обоих флангов, а Мильяиш так и не прекратил огонь. После обхода его немцами ещё три дня в одиночку скитался по их тылам, отстреливая солдат, пока не наткнулся на увязшего в болоте шотландца, вместе с которым смогли перейти новую линию фронта и вернуться к своим.
 
800px-Leigh_Ann_Hester_medal.jpg


Ли Энн Хестер - первая женщина удостоенная Серебряной звезды после ВМВ и единственная получившая её за ближний бой.

Патрулируя местность на Хамви, заметили нападение талибов на транспортный конвой из 30 грузовиков с сопровождением. Была сразу подбита головная машина, заблокировавшая проезд, после чего около 50 талибов начали с фланга методично расстреливать конвой из стрелкового и РПГ, сами находясь в саду и дренажных канавах. Патруль Хестер выдвинулся на помощь, обстреливая противника из бортового оружия, но ответным огнем было ранено 2 стрелка из 10. После остановки машин, командир отделения ср. Нейл, вдвоем с Хестер продолжили в пешем порядке атаковать флант талибов, ручными гранатами и стрельбой в упор зачищали дренажные канавы и по итогу вытесили остатки боевиков.

По итогу потери отделение военной полиции потеряло двоих ранеными, талибы 27 убитых, 6 раненых и 1 пленный.
 
Чегой-то я с Ли Эн Хестер подзапамятовал, в Ираке дело было, но кроме наградного листа нашлось еще литературно обработанное описание боя. Занятное описание.

Томас А. Брускино мл. Незадолго до полудня 20 марта 2005 года -- в Вербное воскресенье -- большая группа повстанцев устроила сложную засаду на два конвоя Коалиции, когда они сблизились на шоссе в 26 милях на юго-восток от Багдада. Это нападение было совершено почти через два года после возглавляемой США кампанией Коалиции в Ираке, через несколько месяцев после того как Коалиция выгнала повстанцев из их крепости в Фаллудже в ноябре 2004 и через 2 месяца после того, как народ Ирака провел свободные выборы в январе 2005 года. На протяжении всей операции в Ираке войска Коалиции сталкивались с постоянной борьбой за поддержание открытых и безопасных линий снабжения. Повстанцы пытались перерезать эти линии снабжения. Что еще более важно, повстанцы знали, что атаки на линии снабжения будут приводить к потерям -- потерям, которые, как они надеялись, позволят подавить волю Коалиции к борьбе. Армия США хорошо осознавала угрозу для операций проводки конвоев в течении первых 2-х лет войны. К весне 2005 года большинство конвоев сопровождали армейские машины. Иногда среди гражданских грузовиков встречались армейские тягачи. Часто армейские гантраки -- многоцелевые колесные вездеходы (HMMWV) или большие бронированные грузовики -- сопровождали конвои, отслеживая засады и придорожные бомбы, известные среди военных как СВУ. Противник, признавая растущее мастерство американцев в сопротивлении засадам, изменил тактику, что привело к распространению использования СВУ по всей стране. Когда повстанцы устраивали засады, небольшие группы по 7-10 человек нападали, наносили как можно больше потерь, а затем поспешно отступали, часто на заранее подготовленных машинах. Явно неудовлетворенные результатами этих небольших операций, в марте 2005 года одна группа повстанцев решила поднять ставки и одержать более убедительную победу. 18 марта эта группа, насчитывающая примерно 50 человек, атаковала конвой из 30-ти машин к юго-востоку от Багдада, повредив более половины машин и убив по меньшей мере одного гражданского водителя. Они ушли до того, как прибыло подкрепление Коалиции. Скорее всего, та же группа устроила засаду в Вербное воскресенье несколькими днями позже. Это был хорошо организованный и хорошо вооруженный отряд и 20 марта они использовали в бою различное стрелковое оружие, крупнокалиберные пулеметы, РПГ, минометы и как минимум, одно СВУ. Для засады в Вербное воскресенье, повстанцы выбрали участок шоссе к востоку от Салман-Пака, города на реке Тигр, названного в честь одного из товарищей пророка Муххамеда и местом расположения печально известного военного тренировочного лагеря при режиме Саддама Хуссейна. Дорога, называемая Иракское Шоссе N6, также известная американцам как запасной маршрут снабжения "Детройт", представляла собой четырехполосное шоссе с твердым покрытием, разделенное грунтовой разделительной полосой. Шоссе шло в основном с севера на юг и стало ключевым маршрутом для переброски людей и предметов снабжения из района Багдада во все южные районы. К западу от места засады, перпендикулярно главной, шла подъездная дорога. Окружающая местность была в основном открытой, загородной, заросшей кустарником, пустынной. К югу от подъездной дороги было больше растительности, в виде среднего размера деревьев. Среди деревьев, особенно на западной стороне главной дороги, было несколько строений в пределах 150 метрах от дороги, включая торговые ряды, кирпичное здание и двухэтажный дом -- все это обеспечивало отличное прикрытие для примерно 15 повстанцев. К северу от подъездной дороги была более пустынная местность, хотя линия деревьев шла параллельно северной стороне подъездной дороги. Вдоль кромки леса земля поднималась к насыпи, а затем спускалась в траншею. Линия деревьев и траншея простиралась примерно на 230 метров вдоль подъездной дороги и примерно от 30 до 50 метров вдоль основной дороги, где линия деревьев сужалась. В этом месте траншея делала поворот на 90 градусов на север и несколько сотен метров шла параллельно главной дороге. В этих Г-образных траншеях (к северо-западу от пересечения главной и подъездной дороги) стоял небольшой заросший сад, усеянный примерно 40 деревьями и кустарниками в рядах, примерно в 160 метрах от основной дороги. Дальше, к юго-западу, примерно в 350 метрах от главной дороги и в 350 метрах от подъездной дороги, стояла большая электростанция. Траншеи, насыпи и строения вдоль западной стороны главной дороги обеспечивали отличное прикрытие для засад и повстанцы разместили основную часть своих сил, около 35 человек, в этом районе.
0x08 graphic

Силы Коалиции включали два конвоя и их сопровождение (см. рис. 3). Конвой направлявшийся на север, представлял собой смешанный армейский и гражданский отряд, численностью в 32 машины: 22 гражданских грузовика, вперемежку с 7-ю армейскими тягачами 1075-й транспортной роты, каждый из которых вели два солдата. Три "Хамви" эскорта конвоя из 518-й роты гантраков (временной), под позывными "Регулятор", каждый с тремя солдатами на борту и оснащенные крупнокалиберными пулеметами М2 "Браунинг", сопровождали конвой. "Регулятор-1" находился в передней части колонны, "Регулятор-2" в середине и Регулятор 3 в хвосте колонны. Сразу за "Регулятором-1" ехала машина, в которой находился командир конвоя, штаб-сержант 1075-й роты Джеффри Улл. Менее чем в 2 милях к югу от места засады, конвой прошел через иракский КПП. Там некоторые солдаты заметили странную активность, в том числе, иракского постового, державшего большой реактивный гранатомет, но этого было недостаточно, что бы вызвать подозрения о том, что ждет впереди на дороге.
0x08 graphic

Гражданский конвой, идущий на юг, состоял из 30 большегрузных тягачей, автобуса военторга Армии и ВВС (AAES) и двух внедорожников "Форд Спорт", сопровождаемых 3 "Хамви" из батареи "Браво" 1-го батальона 63-го полевого артиллерийского полка, с позывными "Жеребец 33". Южный конвой двигался по участку дороги, охраняемому 617-й ротой военной полиции. 20-го марта, 2-е отделение 4-го взвода 617 роты военной полиции находилось в этом районе и начало сопровождение конвоя, идущего на юг. Отделение военной полиции состояло из трех "Хамви". В передней машине находились трое солдат, включая командира отделения штаб-сержанта Тимоти Ф. Нейна, и у них был крупнокалиберный пулемет, в качестве вооружения расчета. Вторая машина также несла трех солдат, командиром машины была сержант Лейн Энн Эстер, вооружение состояло из спаренной турельной установки станкового гранатомета МК.19 и крупнокалиберного пулемета М240B. Третий "Хамви" нес крупнокалиберный пулемет и четырех солдат, включая медика подразделения. Действуя под позывным "Ворон-42" три "Хамви" из 617-й роты ВП патрулировали свой участок шоссе длиной 15-25 миль большую часть утра, когда наткнулись на идущий на юг конвой. Военная полиция установила радиосвязь с идущим на юг конвоем и сообщила, что они будут сопровождать их при движении через этот район. У военной полиции был большой опыт работы на этом шоссе. Они прибыли в Ирак в ноябре 2004 года и взяли на себя функции еще одного подразделения ВП обеспечивающего безопасность на основной дороге на юго-востоке от Багдада. По утрам они обычно патрулировали местность в поисках засад или бомб на обочинах. Затем, когда конвои начинали двигаться по району, военная полиция либо сопровождала грузовики, либо следовала за ними, пока они не перемещались в сектор другого подразделения. Солдаты 2-го отделения 4-го взвода ВП очень серьезно относились к своим обязанностям и энергично готовились к выполнению своей работы под руководством их командира роты, капитана Тода Линднера, и их командира отделения Нейна. Поскольку они обычно действовали как отделение на трех машинах, Найн и три его командира звеньев, сержанты Джо Ривера, Эстер, и Дастин Моррис, оказались особо важными в их подготовке к боям. В течении недель и месяцев после их прибытия в Ирак, отделение проводило профилактические ремонтные работы и обслуживание после каждой задачи, независимо от продолжительности или интенсивности задания. Они освободили машины от любого ненужного снаряжения, которое могло замедлить подразделение под огнем. Они сделали свои машины как можно более единообразными, храня оружие, боеприпасы и снаряжение во всех трех "Хамви" в одних и тех же местах и одним и тем же способом, что бы любой боец отделения мог без найти то, что ему или ей было нужно без раздумий. Нейн настоял, что бы они несколько раз прошли по маршрутам на картах, убедившись, что каждый боец его отделения знает местность вдоль и поперек. Затем они репетировали, как на дороге, так и перед грифельной доской. Нейн и командиры его звеньев указывали перекрестки, которые будут вероятными местами засады, обсуждая, что делать в случае нападения на любом из этих участков. Отделение перебрало все возможные сценарии: когда атаковать и когда выходить из зоны поражения, когда спешиваться и когда оставаться в машине, кто будет прикрывать огнем и что делать, если они потеряют машину. Отряд также имел опыт боев на этом маршруте. 27 января небольшая группа повстанцев напала на них ночью. После короткой перестрелки, в ходе которой никто с обеих сторон не был убит или ранен, противник прервал контакт и исчез. Два дня спустя, патрулируя шоссе ранним утром, они наткнулись на группу из 7-10 повстанцев, устроивших засаду. Противник открыл огонь и после 15-минутной перестрелки ВП захватили в плен двух повстанцев, один из которых был ранен. Остальные ушли, сбежав через систему каналов и плотные заросли в районе. Несмотря на то, что американцы не понесли потерь в бою, они были разочарованы своими усилиями в этот день. Моррис вспоминал что у них были ужасная связь, которая не дала им победить в этом бою: "Мы не атаковали так быстро, как должны были бы, и я не думаю, что мы прилагали достаточно усилий. Это было большой проблемой, когда многие из повстанцев ушли, а мы захватили только двух из них". Уроки были ясны "быть более организованными, атаковать так быстро, как только возможно, спешиваться когда нужно спешиваться, оставаться в машинах, если нужно оставаться в машинах и не заставлять каждого делать то, что он должен делать сам". Отделение, уже разочарованное тем, что они считали себя сверхподготовленными, едва не вступило в оборонительный бой против атаки повстанцев 18 марта на конвой в их секторе на юго-востоке от Багдада. Но вся их подготовка, опыт и разочарование сойдутся воедино через два дня, в воскресенье 20 марта 2005 года. Вербное воскресенье было ясным, спокойным, в основном солнечным днем с температурой от 21 до 25 градусов. Незадолго до полудня оба конвоя сошлись на иракском шоссе N6. Оба двигались все утро; обоим оставалось по несколько часов движения. По какой-то случайности, два конвоя должны были пересечься прямо у перекрестка с подъездной дорогой, в середине зоны обстрела засады. Они были почти нос к носу, когда открылся огонь. Как только они миновали подъездную дорогу, командир звена ведущего "Хамви" в южном конвое увидел двух одетое в черное мужчин, поднимающихся с правой стороны основного шоссе. Один из мужчин вскинул на плечо гранатомет, прицелился и выстрелил. Земли я поля справа от конвоя разродились огнем стрелкового оружия. Когда пули отскакивали от бортов машины, ведущий "Хамви", с позывным "Жеребец 33 Альфа", ускорился, что бы вывести грузовики из зоны обстрела, наводчик вел огонь из станкового гранатомета МК19 по атакующим. Два громких взрыва сотрясли землю позади них. Автобус военторга, очевидно попавший под удар СВУ, поднялся, перевернулся в воздухе и вылетел на разделительную полосу. Чуть дальше один из внедорожников "Форд" попытался набрать скорость, но очередь из пулемета прострочила пассажирскую дверь и разбила ветровое стекло. Пули заставили водителя свернуть на разделительную полосу, где грузовик разбился. Ведущий "Хамви" продолжал двигаться на юг, отвечая огнем на огонь, по крайней мере, полмили. Он двигался к иракскому блок-посту, который только что миновал конвой, двигавшийся на север, в двух милях на юг по дороге. Когда "Жеребец 33 Альфа" остановился, люди в "Хамви" поняли, что за ними следовала только одна машина. Солдаты приказали водителю грузовика остаться на блок-посту, и связались по рации с командиром отделения. Он передал им, что они нужны на поле боя и они направились обратно на север. Их конвой еще находился в зоне обстрела. Почти сразу же после начала атаки, один из ведущих тягачей с прицепом в южном конвое был выведен из строя. Остальные водители остановили их грузовики, по большей части прямо на месте основной засады, к северу от подъездной дороги. Многие гражданские водители оставили свои машины и попытались найти укрытие с левой стороны грузовиков, к востоку от шоссе. "Жеребец 33 Браво", средний "Хамви" в автоколонне, с командиром отделения сержантом первого класса Рикки Хаммонсом, также ощутил мощь атаки. В течении первой части боя, они удерживали свои позиции и периодически отвечали на огонь повстанцев. Когда ситуация не улучшилась, они выдвинули свой "Хамви" вперед, по правой стороне шоссе, к первоначальной позиции "Жеребца 33 Альфа" во главе конвоя. На протяжении всего пути машина вела интенсивный огонь, но солдаты не могли разглядеть конкретных позиций повстанцев, поэтому наводчик пытался вести подавляющий огонь прямой наводкой по противнику из своего крупнокалиберного пулемета. К тому времени, как они достигли передней части конвоя, ведущий "Хамви" ушел к иракскому блок-посту и они обнаружили, что все машины впереди были уничтожены, включая автобус и оба внедорожника. Они продолжили двигаться по дороге примерно полмили. "Жеребец 33 Чарли", замыкающий "Хамви" эскорта, также попал под обстрел справа. Они также удерживали позицию и попытались открыть ответный огонь. Позже, когда вражеский огонь в тылу конвоя был подавлен, "Жеребец 33 Чарли" направился в переднюю часть конвоя, используя северную полосу. Ни один из солдат южного конвоя не мог придумать, как заставить свой конвой двигаться дальше. - Дерьмо! Контакт слева! Водитель "Регулятора -- 1", ведущего гантрака в северном конвое, услышала выстрелы и прокричала новость по радио. Оправившись от шока после первого нападения, она выехала на левую сторону северной полосы и остановилась к югу от подъездной дороги. Трое других солдат открыли огонь по целям в траншеях и среди строений на левой стороне дороги. В течении нескольких минут, крупнокалиберный пулемет М2 заклинило и наводчик переключился на ручной пулемет М249. Сержант на пассажирском сиденье спешился и стрелял из винтовки М16 поверх капота. В то время, как "Регулятор -- 1" остановился и открыл огонь по атакующим, его конвой с визгом тормозов встал. Командир конвоя, Уль, ехавший в тягаче прямо за "Регулятором -1" позже говорил что гантрак "встал только на несколько секунд. Но этого было достаточно, что бы мы все остановились. Тогда один из внедорожников из конвоя, шедшего на юг, пересек разделительную и врезался в гражданскую машину, остановившуюся что бы пропустить конвой идущий на север и в итоге заблокировал ведущую на север полосу". В этом хаосе Уль не понял, что внедорожник был подбитым из дружественного конвоя. Опасаясь, что поврежденный "Форд" часть плана засады, Уль приказал своему водителю, сержанту первого класса Тиму Босу, таранить внедорожник и убрать его с дороги, вытолкнув обратно на разделительную полосу. Убрав препятствие, ведущий тягач ушел из зоны поражения. "Мы вышли из зоны поражения" - вспоминал Уль. "И в этот момент, я думал, что все просто последуют за мной. Но этого не произошло". Никто не последовал за ним и разочарованный командир конвоя был вынужден слушать оставшуюся часть боя по радио. Он организовал пункт сбора раненых в миле оттуда и стал ждать. Гражданские тягачи-грузовозы, следовавшие за командиром конвоя на север, не двигались. Один застрял, встав по диагонали на разделительной полосе, другой просто остановился на правой стороне дороги. Что бы спастись от огня противника, водители-контрактники выпрыгивали из своих тягачей и укрывались за колесами или в придорожных канавах. Попавший в затор машин, второй армейский тягач-грузовоз в конвое стал мишенью для повстанцев к югу от подъездной дороги. Бронированные двери остановили большинство пуль, но вскоре одна из них прошла через петлю и попала водителю, сержанту Терри Рикетсу в ногу. Он завопил, "Я ранен, я ранен!" по радио, пока его напарник, рядовой первого класса Рикки ДеЛанси пытался найти цель для своего ручного пулемета. По мере того, как разгоралось сражение, "Регулятор -2", второй гантрак в северном конвое, вышел из строя влево и двинулся впереди четырех или пяти грузовиков, все время стреляя по позициям повстанцев с левой стороны дороги. Солдаты намеревались отвлечь огонь от конвоя, но делая это, они сами стали заметной мишенью для повстанцев. Почти сразу же, как они остановились, пуля попала водителю, рядовому первого класса Райану Хаббарду в живот. Наводчик попытался открыть подавляющий огонь из крупнокалиберного пулемета, но как и у "Регулятора-1" его заклинило. Еще больше огня стрелкового оружия обрушилось на "Хамви". Внезапно, машину наполнили клубы белого дыма. Позже они обнаружили, что пуля попала в огнетушитель под передним сиденьем, но в тот момент дым сбивал с толку и пугал экипаж. Командир машины, обеспокоенный таинственным дымом и ранами своего водителя приказал Хаббарду развернуть машину в конец конвоя. Хаббард подчинился, но из-за полученных травм, то терял сознание, то приходил в себя. К тому времени, как они отъехали на шесть или семь машин, он потерял сознание и командиру пришлось убрать ногу Хаббарда с педали газа, что бы "Хамви" остановился. Солдаты пытались вести подавляющий огонь из тыла конвоя, по ним также продолжали стрелять с нескольких точек, но фактически они вышли из боя. Экипаж ухаживал за своим раненым водителем и искал возможность вывести его и свою поврежденную машину из зоны обстрела. Повстанцы снова открыли огонь по передней части северного конвоя, особенно по остановившемуся тягачу с Дэланси и раненым Рикетом. Взрывное устройство ударило по их кабине в пяти футах перед пассажирским сиденьем. Взрыв разнес вдребезги правое переднее ветровое стекло, рассек лицо Деланси и обжег его правое плечо. Взрыв также обрушил часть приборной панели на Рикетса, пригвоздив его к сиденью . Пока Деланси пытался отправиться от взрыва и открыть ответный огонь, пуля прошла через левую переднюю часть его каски, задела голову сбоку и проделала дыру в задней части шлема. Потрясенный атакой, но странно спокойный он сказал Рикетсу: "Похоже, мы умрем". Рикет просто и спокойно ответил: "Да, я знаю". Но вместо того, что бы сдаться, Деланси пришел в ярость и сказал: "Нахер это". Он вышиб то, что осталось от левого ветрового стекла, выполз на капот и открыл огонь из ручного пулемета, по любой цели, которую мог найти. Позади Рикетса и Деланси, контрактник по имени Рон Харт скрючился в кабине своего грузовика, пытаясь укрыться от огня стрелкового оружия. Когда пули прошили его машину, Харт понял, что ему нужно найти лучшее укрытие, поэтому он двинул свой грузовик вперед, что бы укрыться за армейским тягачом с большими контейнерами. Харт остановил свою машину справа от Рикета и Деланси и выпрыгнул, что бы укрыться за армейским тягачом. Он увидел, как окровавленный и измученный Дэланси вылез из машины и поставил ручной пулемет на землю. Харт, отставной армейский сержант, взял ручной пулемет, велел Дэланси залечь и начал стрелять по позициям повстанцев из-за колес армейской машины. Стрельба Деланси и Харта дала несколько драгоценных секунд облегчения потрепанному конвою -- достаточное время, что бы солдаты 1075-й роты попытались снова заставить грузовики двигаться. Третий армейский грузовик в северном конвое вела специалист Дженифер Бек и на его борту был помощник командира конвоя, сержант Энтони Блоебаум. На пункте сбора раненых командир конвоя забеспокоился, что ни одна из машин до него не добралась. Он радировал о своем возвращении в зону обстрела, но Блоебаум и Бек предупредили его, настаивая что конвой снова движется. Несколько тягачей-грузовозов во главе колонны наконец начали двигаться. Их движение освободило место для Бек и Блоебаума, которые знали из радиопереговоров, что Рикетсу и Деланси нужна помощь. Они проехали вперед, пока не оказались справа от грузовика Харта, а затем передали по рации остальным машинам, что бы те ехали дальше. Потребовалось не слишком много времени, что бы следующий армейский грузовик, под управлением специалиста Джекоба Графа и специалиста Джона Харриса услышали вызов. Они свернули направо из конвоя и начали выходить из зоны обстрела. Движение привлекло внимание повстанцев. В одном из отчетов описывалось, что произошло дальше: Харрис был быстро ранен в шею, пуля попала в артерию и он не мог говорить. - Ты в порядке? - спросил Граф Харрис жестом показал что да. - Ты не ранен? Харрис показал жестом что нет. - Так ты не в порядке? Харрис наконец в отчаянии показал вперед, говоря жестом то, что не могли произнести его губы: "Уматываем отсюда!". Выстрел попал Графу в плечо, но он продолжал вести машину. Через пару минут из зоны обстрела выехало еще несколько грузовиков. Горстка машин, покинувших конвой, направлявшийся на север, миновала "Регулятор-1", направляясь к пункту сбора раненых. У солдат в гантраке были свои собственные проблемы. Наводчик пытался расклинить крупнокалиберный пулемет, у командира машины был небольшой опыт по эскортированию конвоев, связь с конвоем была в лучшем случае обрывочной и никто не взял ситуацию под контроль. Тем не менее, они оставались в зоне обстрела на протяжении всей первоначальной фазы боя, двигаясь взад и вперед, пытаясь найти цели на обочине дороги. Вскоре после того, как Граф и Харрис покинули зону обстрела, "Регулятор-1" последовал за ним, его стрелок вел огонь, когда они двигались по дороге. В пункте сбора раненых бойцы "Регулятора-1" помогли оказать первую помощь раненым водителям; однако, основная часть конвоя не смогла выбраться и грузовики быстро уходили от эскорта, пытавшегося их защитить. Оба конвоя оказались под интенсивным огнем. Один из передних грузовиков конвоя, шедшего на юг, получил прямое попадание из РПГ и загорелся. Клубы черного дыма начали подниматься над полем боя, прямо перед главной вражеской позицией в саду. Подбитые машины и перепуганные водители стали готовыми мишенями для повстанцев. В середине зоны обстрела видеорегистратор зафиксировал слова одного из гражданских водителей грузовиков: "В значительной степени, мы напуганы до усрачки". Повстанцы начали давить своим перевесом, двигаясь через поле под прикрытием линии траншей к основной дороге. До сих пор, все шло так, как планировали повстанцы. Утром 20 марта, три машины "Ворон - 42", военной полиции Кентукки, находились в 200-300 метрах позади идущего на юг конвоя, когда заметили, что некоторые грузовики стали странно покачиваться. Стрелок-наводчик в головном "Хамви", специалист Кейси Купер, услышал стрельбу и взрывы, и завопил: "В них попали, пошли! Пошли! Пошли!". Нейн, командир отделения и командир ведущей машины, сообщил по радио новость остальным "Хамви" и водитель, Моррис, прибавил скорость, переходя на северную полосу и мчась вперед по левой стороне конвоя. Когда отделение приблизилось к подъездной дороге, примерно на полпути к конвою, они нашли брешь между грузовиками и перешли на правую сторону южной полосы, между конвоем и основной группой повстанцев. Они тут же открыли огонь по повстанцам и три стрелка-наводчика открыли огонь из своих турелей. Подъездная дорога была прямо по курсу. У военной полиции было несколько вариантов на этом этапе боя: они могли попытаться продолжить движение и вывести конвой из зоны обстрела; они могли остановиться и попытаться снова заставить двигаться конвой, ведя подавляющий огонь с главной дороги; или они могли остановиться до входа в зону огня и вызвать непосредственную воздушную поддержку переднего края. Но ни их обширная подготовка, ни ожидания не привели к этим действиям. Двумя днями ранее отделение провело рекогносцировку подъездной дороги и обсудило, что они будут делать в случае засады в этом районе. Когда они проводили свои репетиции, они предполагали, что в большинстве засад будет участвовать не более 12-15 повстанцев -- обычный порядок действий для противника в предыдущие месяцы в Ираке. Когда военные полицейские приближались к подъездной дороги, они понятия не имели, что им противостоит отряд не менее чем в 45 -- 50 повстанцев. Специалист Эшли Пуллен, водитель второй машины, позже сказала что Нейн "зная что там будет так много народу, он, возможно, предпринял бы другие шаги". Но к тому времени это уже не имело значения. Как репетировал "Ворон 42" и как ожидало отделение, Нейн приказал Моррису свернуть на подъездную дорогу, прямо в засаду. Военная полиция появилась на месте событий как раз в тот момент, когда группа повстанцев двинулась вперед через поле перед садом. Когда военная полиция сделали свой ход, противник к северу от дороги сфокусировал весь свой огонь на трех "Хамви". Град пуль и несколько РПГ ударили по передней и пассажирской двери ведущего автомобиля, и как только он развернулся вправо, РПГ попала под кормовую пассажирскую дверь. Водитель второго "Хамви" вспоминал что "машину подбросило над землей и сдвинулся от удара РПГ". Взрыв оглушил наводчика, Купера, который потерял сознание и упал лицом вперед на свою платформу. По обеим сторонам дороги тянулись насыпи. Слева от ВП насыпь поднималась до высоты 60-10 футов, с водоотводным каналом по обеим сторонам. Справа насыпь была только несколько футов высоты, но вдоль нее росли деревья среднего размера. По другую сторону от насыпи была траншея, которая тянулась к главной дороге и соединялась в виде буквы "Г" с основной траншеей. Нейн велел Моррису проехать по подъездной дороге около 230 метров до конца линии деревьев. Там, где они остановились, за высокой насыпью слева от дороги, стоял двухэтажный дом. К тому времени, когда ведущая машина остановилась, оба передних колеса спустили, пуля пробила блок двигателя, а масло брызгало на капот и лобовое стекло. Нейн описал напряжение этих первых секунд: - Я обернулся, что бы проверить специалиста Купера, а он лежал вниз лицом на своей платформе, голова в футе от моего сиденья. Я его трясу, но он не отвечает и я решил, что он мертв. Я начал забираться наверх, через него, надеясь, что крупнокалиберный еще работает; и когда я перелезаю через него, он вскакивает и говорит что все в порядке и прыгает обратно к турели... в этот момент я оборачиваюсь и вижу семь машин. У всех открыты все четыре двери и в каждой по стволу. Я подсчитал и понял, что у нас тут минимум 28 парней. Я начинаю вызывать диспетчера непосредственной авиационной поддержки, пытаясь сообщить ему, что нам нужна авиаподдержка, немедленно... Второй автомобиль, управляемый Пуллен, остановился в 15-25 метрах позади первой машины, а наводчики с обеих машин -- оживший Купер, со своим крупнокалиберным пулеметом и специалист Джесси Ордуньес, чередующий свой крупнокалиберный пулемет, гранатомет МК19 и ручной пулемет М249 -- продолжали стрельбу по повстанцам в поле к северу от подъездной дороги. Их огонь дал возможность спешиться Нейну. Моррису и Эстер (командиру второго "Хамви") и занять огневые позиции с карабинами М4 вдоль насыпи на правой стороне дороги. Пуллен спешилась и заняла огневую позицию сзади слева от своей машины. Третья машина ВП не последовала за первыми двумя. Командир машины Ривера заметил, что большая группа повстанцев заняла позиции вдоль траншеи, параллельной главной дороге. Он приказал своему водителю, специалисту Брайану Маку остановить "Хамви" прямо в конце траншеи, примерно в 25-35 метрах от перекрестка по подъездной дороге. Там наводчик, специалист Билл Хайнс, открыл огонь по траншее из крупнокалиберного пулемета, пока Ривера, Мак и медик подразделения, специалист Джейсон Майк, спешивались и занимали огневые позиции с левого борта машины. Повстанцы поняли, что у них нет ни малейшего шанса, если они не уничтожат машину Риверы, поэтому они обратили все свое внимание на третий "Хамви". Майк своими глазами видел последствия интенсивного огня противника: - В этот момент специалист Мак отдал мне свой М4 и взял М249 специалиста Хайнса. Я начал стрелять и тогда услышал, как специалист Мак вопит, что он ранен. Я подошел к нему, обнажил рану и осмотрел огнестрельное ранение в руку. Тогда я дал ему перевязочный пакет, что бы прижать рану и положил его под машину. Сержант Ривера и специалист Хайнс все еще вели подавляющий огонь, что бы удержать периметр. Затем я начал стрелять, поскольку мы были под плотным огнем из траншеи. Вскоре после того, как я открыл огонь, сержант Ривера закричал что он ранен и не чувствует ног. Пуля, попавшая Маку в руку, вошла в тело и застряла между сердцем и легкими. Пуля, которая попала Ривере в живот, прошла сквозь тело и едва не задела позвоночник. Через несколько мгновений Хайнс тоже завопил что ранен, получив осколок в левую руку. Истекая кровью, Хайнс перевязал руку бинтом, который взял у медика и продолжил стрелять из крупнокалиберного пулемета. Пока Майк заботился о раненых, пули отскакивали от покрытия вокруг него и он осознал -- и Мак, и Ривера были в укрытии, когда в них попали. Повстанцы были по обе стороны дороги. В то же самое время головная машина оказалась под огнем с южной стороны подъездной дороги. Купер и Ордуньес, наводчики ведущей и второй машины соответственно, оба слышали пули, летящие в них с тыла. Ордуньес начал стрелять по полю из ручного пулемета, когда пуля попала в пулемет, выведя его из строя и сбив его вниз, в машину. Перезаряжая крупнокалиберный пулемет М240B он увидел бойца противника, размахивающего автоматом на выступе насыпи позади него. "Это конец; выхода нет", но он сумел развернуть пулемет и выстрелить в повстанца, загнав его за уступ. Купер крикнул Нейну, что нужно забросить гранату на позицию повстанца, так что пока Эстер стреляла и убивала вражеских бойцов с северной стороны дороги, Нейн бросил гранату через насыпь на южной стороне. Обеспокоенный тем, что повстанец мог выжить, он вскарабкался на насыпь и увидел, что противник исчез. Военные полицейские оказались в сложной ситуации. Несмотря на отчаянные попытки медика привлечь их внимание с его позиции ниже по дороге, солдаты в первых двух машинах еще не поняли, что трое из четырех в третьем "Хамви" ранены и двое серьезно. Пуллен первая поняла, что что-то не так, когда услышала крики по рации в своем грузовике. Майк звал на помощь, но в шуме боя Пуллен не могла понять, что он говорит. Она оглянулась в сторону главной дороге и увидела, что Ривера катается по земле, явно раненый. Майк наконец связался по рации и сообщил Пуллен, что Ривера, Мак и Хайнс ранены. Она передала новость Нейну, затем села в машину и отъехала метров на сто, что бы приблизиться к третьему "Хамви". Ордуньес все еще находился в башне и продолжал стрелять по полю к северу от подъездной дороги, когда Пуллен подбежала, что бы помочь Ривере. Корчась от боли, Ривера сказал Пуллен, что не чувствует ног. Она попыталась успокоить его: "Думай о своем сыне. Думай о нем. Думай о чем угодно, только не об этом". ВП поняли, что по ним ведут огонь еще и с тыла. Один или два повстанца смогли проникнуть на верхний этаж дома с южной стороны и теперь у них был открытый сектор для стрельбы по американцам на подъездной дороге. Нейн приказал Ордуньесу открыть огонь по дому из станкового гранатомета МК19, но гранаты не оказывали никакого эффекта. Поэтому Купер и Майк, находившиеся в 175 метрах друг от друга, решили обстрелять дом из одноразовых гранатометов АТ4. Их ракеты устранили угрозу, но не раньше, чем обнаружилась ненадежность их позиции. Думая, что они обошли врага с фланга, свернув на подъездную дорогу, ВП фактически оказались в центре повстанческого отряда. Примерно 15 хорошо вооруженных повстанцев занимали различные позиции к югу от подъездной дороги. Если бы эти боевики не были заняты на протяжении всего боя обстрелом северного конвоя, они вполне могли бы нанести серьезный урон незащищенному отделению. Когда Нейн оценил ситуацию, он начал понимать, насколько малы были его боевые возможности. На его позиции остались только четыре солдата и одна машина. На второй машине, которая отступила на полпути к главной дороге остался только пулеметчик. Мак и Ривера были ранены и вышли из боя, а Майк и Пуллен пытались помочь раненым своего отделения. Хейнс оставался на своем месте у крупнокалиберного пулемета, но его раны отвлекали его от ведения огня во время боя. Нейн вспоминал: - В этот момент, я подумал про себя что мы сражаемся с отрядом численностью около взвода или больше. В какой-то момент, я подумывал о том, что бы уничтожить "Синий трекер" (устройство для отслеживания местоположения дружественных сил), поскольку я действительно думал, что нас сомнут. Потому что если бы они заняли позицию сержанта Риверы, у них был бы крупнокалиберный пулемет и я не знал, сможем ли мы от всего этого защититься. Посреди всей этой неразберихи в ходе перестрелки, в голову Нейна пришла ужасная мысль: "Мы все здесь умрем". Когда военная полиция выдвинулась в тыл зоны огневого контакта с южным конвоем, они отвлекли большую часть повстанцев от двух разбитых конвоев, но это не остановило боевых действий в других местах поля боя. В северном конвое Бек воспользовалась затишьем, созданным ВП, чтобы выскочить из грузовика и приказать раненому Деланси забираться внутрь. Бек подошла к разбитому армейскому грузовику Деланси и увидела что Рикетс лежит в кабине лицом вниз, все еще придавленный приборной панелью. Он сказал ей что застрял и не уйдет отсюда. Она схватила его за руку и завопила: "Мы тебя тут ни за что не оставим. На счет три ты толкаешь, я тяну. Сделай это для меня и для себя. Ты будешь в порядке". Вдвоем им удалось вытащить его из разбитой кабины и положить на землю. Измученная усилиями, Бек помогла Рикетсу обойти грузовик Харта, а затем контрактник подошел и помог раненому солдату пройти оставшуюся часть пути. В ее машине не было больше места, поэтому она проинструктировала Харта помочь Рикетсу укрыться под его грузовиком и передала по радио, что требуется кто-то, что бы подобрать раненого солдата по дороге из зоны обстрела. Бек проехала на своем грузовике через разделительную полосу на южную, а затем двинулась на север, к пункту сбора раненых. За ней последовала еще часть конвоя, но примерно четверть грузовиков все еще находились в зоне обстрела, а их водители прятались в канавах вдоль дороги. Солдаты из последних двух армейских грузовиков в конвое возглавили движение оставшейся части конвоя. С подбитым "Регулятором-2", обеспечивающим прикрытие с тыла конвоя, двое солдат 1075 роты, специалист Джошуа Биркель и специалист Майкл Шарплес, спешились и побежали к стоявшему в нескольких сотнях метров грузовику Харта, пытаясь убедить водителей вернуться в их машины. Когда они добрались до Харта, они попросили его подобрать в его грузовик раненого Рикеттса и двигаться к пункту сбора раненых. Харт подчинился и два солдата начали свой путь обратно, уговаривая, упрашивая и даже заставляя силой гражданских водителей вернуться в их машины и выехать на дорогу. Наконец они смогли заставить все грузовики тронуться и северный конвой начал покидать зону обстрела. Перед тем, как конвой ушел, "Регулятор -3", последний гантрак в северном конвое под командованием сержанта Ронделла Брауна, попал под сильный огонь противника с тыла конвоя. Три шины спустили за несколько минут до начала боя. В поисках укрытия они поехали вперед, по правой полосе от машин конвоя, которые еще не покинули зону обстрела. Проехав несколько сотен метров, они миновали то, что еще осталось от их конвоя и оказались на подъездной дороге. Когда они там оказались, то обнаружили, что бой все еще продолжается, только теперь на подъездной дороге оказалось пять "Хамви". Различные боевые единицы из обоих конвоев начали сходится в основном пункте боя. Солдаты "Жеребца 33", эскортирующие южный конвой, за несколько минут поняли что происходит и отреагировали на ситуацию. Когда начался обстрел из засады, "Жеребец 33 Альфа", ведущий "Хамви" прорвался через зону обстрела и двинулся на юг, к иракскому блок-посту. Второй "Хамви", "Жеребец 33 Браво", проехал перед колонной и попытался заставить конвой двигаться; однако, подбитый из РПГ и загоревшийся тягач-грузовоз, теперь клубился черным дымом над всем полем боя и гражданские водители были слишком напуганы, что бы вернуться в свои машины. Не зная что делать дальше, солдаты "Жеребца 33" услышали некоторые детали боя по рации. Стало ясно, что на подъездной дороге есть раненые американские солдаты и военная полиция нуждается в любой помощи, которую она может получить. "Жеребец 33 Браво" развернулся и направился обратно, к подъездной дороге. "Жеребец 33 Чарли", который в начале боя шел в хвосте колонны, выдвинулся вперед и первым достиг угла перекрестка главной и подъездной дороги. Под летящими отовсюду пулями и ввиду Пуллен и Майка, пытающимися помочь раненым Маку и Ривере, люди в "Жеребце 33 Чарли" вначале заколебались, не зная, как им помочь. Сержант Рикки Берк, командир машины, вышел и направился к Пуллен и Майку, которые завопили ему, либо залечь, либо помочь им с ранеными. Берк и его водитель, сержант Мэтью Симпсон, помогли перенести Мака в безопасное место под прикрытием машины. "Регулятор -- 3" в этот момент появился на месте событий и командир отделения, Хэммонс, и его водитель погрузили Мака в их машину, что бы вывезти из зоны. Так как "Жеребец 33 Браво" продолжал свой путь на юг, они вступили в контакт с "Жеребцом 33 Альфа", возвращавшимся с блок-поста. Хэммонс приказал "Жеребцу 33 Альфа" идти на юг и развернуть там пункт медицинской эвакуации и последовал за ними с раненым Маком. Они выгрузили Мака на точке медэвакуации и вернулись на подъездную дорогу. В двухстах метрах от перекрестка, на подъездной дороге, Нейн решил что пришло время для более решительных действий. Он неоднократно вызывал воздушную поддержку, но до ее прибытия оставалось еще несколько минут. И насколько он знал, третья машина в его отделении либо вышла из строя, либо вот-вот выйдет, так что помощи с той стороны не было. Наводчики на всех трех машинах подавили большинство целей, но по крайней мере, четыре повстанца заняли позиции в траншее с северной стороны подъездной дороги. Озабоченный тем, что он должен что-то сделать, что бы вытащить свое отделение оттуда живыми, Нейн подумал: "Нам нужно перейти в супернаступление. Мы должны начать вход в систему каналов; мы должны атаковать этих парней". Со своего места на насыпи, Нейн крикнул Эстер и Моррису, что ему нужен кто-то с гранатометом М203 и прыгнул в траншею перед ним. Эстер была ближе к Нейну чем Моррис, так что она спрыгнула рядом с командиром отделения. Они начали продвигаться по траншее к главной дороге десятиметровыми рывками, в то время как Моррис прикрывал их и пути отхода машинам повстанцев вдоль насыпи. Нейн описывал, что произошло дальше: - Одна из вещей, о которых мы всегда говорили, заключалась в том, что если мы должны были идти в лоб на кого-то, надо всегда стараться держать свой бронежилет плитой прямо перед плохим парнем: таким образом, мы обеспечиваем наилучшую баллистическую защиту. Мы остановились прямо перед ними. Я сделал шаг влево и она выстрелила дважды из подствольника, но не смогла положить гранаты достаточно низко, поскольку они были перед нами тогда где-то в пятидесяти метрах. Я сказал ей, что мы должны просто продолжать идти и мы начали бросать гранаты и стрелять из наших М4. Она стреляла через мое правое плечо, когда я бросал гранату, или я стрелял, пока она бросала гранату. В то утро у меня было три гранаты. Я уже бросил одну. У меня было еще две в разгрузке жилета и у нее тоже было две. Я бросил одну в них и одна тоже бросила одну. В общем, через 5 или 10 минут после входа в систему траншей, мы убили всех четырех парней. Это было непросто, поскольку у короткоствольных М4 не было достаточного останавливающего действия. По словам Нейна "не было ни одного парня, которого бы мы уложили из М4 с первого выстрела; требовалось три или четыре попадания, прежде чем они падали". Когда Нейн, Эстер и Моррис двинулись вдоль линии траншей к главной дороге, бой начал решительно складываться в пользу американцев. Ордуньес и Хейнс продолжали вести огоь по повстанцам на поле и в основной линии траншей, но теперь к ним присоединились еще несколько наводчиков, за или перед пересечением траншеи. После того как Нейн и Эстер спустились в траншею, наводчик ведущей машины ВП, Купер, расстрелял двигатели припаркованных машин повстанцев. Он заметил, что на главной дороге еще жарко и плюхнулся на водительское сиденье своего поврежденного "Хамви". Каким-то чудом машина еще ехала, и Купер, сдав назад, вернулся в бой. В то же время, экипажи "Жеребцов", появившиеся на месте событий, открыли огонь по линии траншей, а экипаж "Регулятора-3" открыл огонь по траншеям и полю. Совокупность огня, вместе с действиями Нейна и Эстер, подавили то, что осталось от отряда повстанцев. В самом конце система траншей привела Нейна и Эстер в зону поражения огня американцев. Майк их увидел и прокричал всем прекратить огонь. Еще один повстанец выскочил и выпустил весь магазин в наступавших американцев. Нейн вспоминал, что "видел пули, летящие повсюду" и не мог поверить, что он не был ранен. Он и Эстер уничтожили последнего повстанца и огонь в поле прекратился. Засада Вербного воскресенья закончилась. Майк, Пуллен и экипажи "Регулятора-3" и "Жеребца 33 Браво" доставили раненых Риверу, Хейнса и водителя "Регулятора-2", которых они подобрали, когда проезжали мимо северного конвоя, в пункт медицинской эвакуации. Воздушная поддержка, командир роты военной полиции Линднер и несколько других машин прибыли на место действия. Линднер взял на себя руководство работой полиции в этом районе. Шедший на север конвой потерял в засаде несколько машин и несколько человек ранеными, но никто не погиб. Шедшему на юг конвою, оказавшемуся перед основным отрядом повстанцев, повезло меньше. Множество машин было повреждено до неремонтного состояния и не могли продолжать движение, а трое гражданских водителей погибли в бою. Из потерь Армии ранеными, включая Риверу, Мака, Рикетса, Деланси, Графа, Харриса и Хаббарда, все выжили. Патрули на позициях повстанцев нашли только гильзы к югу от подъездной дороги, в том числе и в двухэтажном доме, где во время боя была небольшая группа повстанцев. Если кто-то из противников был ранен или убит, повстанцы унесли их с собой, когда бежали. Траншеи и поле к северу от подъездной дороги были другим делом. Тела повстанцев были разбросаны по всему полю, многие несли наручники -- скорее всего, их собирались использовать для захвата пленных из конвоя. Двадцать четыре повстанца были убиты на месте, девять ранены (двое из них впоследствии скончались), а один был захвачен в плен невредимым. Более 30 автоматов, множество труб РПГ и выстрелов к ним, тысячи патронов и 40 ручных гранат были разбросаны по зоне действия. В итоге, Нейн, Эстер и Майк получили Серебрянную звезду за свои действия в бою. Купер, Хейнс и Пуллен получили Бронзовую звезду, а Моррис и Ордуньес -- армейскую Медаль за отличие со знаком "За доблесть". Трое солдат из группы "Жеребец" также были награждены Медалью за отличие. Из 1075-й транспортной роты Бек, Деланси, Биркель и Шарплес получили Бронзовую звезду, а Граф получил Медаль за отличие. Но все это было несколько месяцев спустя. Во второй половине дня в Вербное воскресенье 2005 года, новоиспеченным ветеранам одной из самых крупных и сложных засад иракской войны, пришлось вернуться к работе. Когда когда свежеприбывшие подразделения полиции прибыли на поле боя, уцелевшие в бою солдаты ремонтировали их поврежденные машины и возвращались на дорогу. Потрепанные конвои собирались вместе и продолжали свой путь к конечной цели, оставив за собой обгоревшие остовы грузовиков, уничтоженных в бою. У солдат была работа, которую надо было сделать; машины должны были двигаться. Для солдат из засады Вербного воскресенья война продолжалась.
 

Его звали Йозеф Менчик. Josef Menčík. Да, чех. И, по некоторым данным, последний рыцарь Европы, подтвердивший это по-настоящему рыцарским поступком.

Началось всё в 1911 году, когда сгорела часть Добршской крепости. Выходец из семьи потомственных землевладельцев Йозеф Менчик выкупил разрушенный замок у семьи Шварценбергов и начал его реконструкцию. Он собирал средневековые сувениры, связанные с рыцарством, часто покупая их на чёрном рынке или вывозя контрабандой из Франции. Он ездил верхом по окрестным землям в доспехах и пытался заинтересовать молодёжь историей и идеалами рыцарства. Он приглашал школьные экскурсии в свой замок.

«Чешский Дон Кихот» был большим поклонником средневековой истории. Назвать его сумасшедшим - это было бы неправильно, здесь лучше подходит термин первоклассный реконструктор и увлечённый энтузиаст рыцарства. Он отказывался от современных удобств, таких как электричество, и использовал свечи и факелы в качестве освещения в замке. Местные жители называли его «Fousatý táta» («Бородатый папа») или «Последний рыцарь». Он был известен среди местных жителей своим благородством, честью, отвагой, гостеприимством и готовностью помочь.

Ладно, это действительно походит на жалкий копипаст Дон Кихота, переписанный в стиле жития святых. Но когда грянул гром, Йозеф Менчик доказал, что «идеалы рыцарства» – не только на бумаге.

В 1938 году, когда нацистские танки вторглись в Судетскую область Чехословакии, он… надел доспехи, взял в руки меч, сел на коня и двинулся навстречу стальной армаде, преградив ей путь. Наивная и авантюрная попытка…

Она, в общем, не удалась. Нет, немцы не стали ни стрелять в «рыцаря», ни давить его гусеницами. Просто покрутили пальцами у виска и спокойно объехали застывшего на коне стража границы. Они даже позволили ему вернуться в свой замок и спокойно жить там.

Но Йозеф Менчик всё же увидел свою страну свободной от «коричневой чумы». Он дожил до 1945 года и умер в своём замке в ноябре, когда его собственность конфисковали новые власти. Как говорят, от сердечного приступа. То, чего не добились фашисты, сделали коммунисты.

Но это уже другая история…

mencliknakoniu-e1610398887602.jpg
 
Заявка колективная, от лейтенанта Томаса Уилкинсона и HMS Li Wo. Или история о отмороженых британских военморах.

430px-Thomas_Wilkinson_VC.jpg
HMS_Li_Wo_%28MOD_408%29.jpg


Li Wo, до того, как стать HMS, был речным паромчиком на Янцзы, но с началом войны переведен в Сингапур и вооружен старой 102-мм пушкой и двумя Льюисами с экипажем в 84 человека из торговых моряков, нескольких выживших с Рипалса и Принца Уэльского, полутора десятков китайцев и малайцев и даже двух представителей ВВС.

Перед падением Сингапура корабль получил приказ на эвакуацию в Батавию, куда отбыли утром 13-го февраля. Не смотря на постоянные воздушные атаки, первый день перехода прошел достаточно успешно, имелись только повреждения от стрелкового и близких разрывов. Утром 14-го у пролива Бангка HMS Li Wo уперся в японский конвой из транспортов с пехотой в охранении крейсера Юра и эсминцев Ассигари и Фубуки. В принципе, джапы даже не обратили внимание на скорлупку, таких гражданских в эти дни десятками пыталось спастись из зоны БД. Зря.

Кеп Уилкинсон собрал команду, обрисовал ситуацию и приказал атаковать конвой - "забрать с собой на тот свет как можно больше ублюдков, раз уж нет вариантов уйти". Кораблик раскочегарил котлы до максимума и с угрожающей скоростью аж в 10 узлов устремился на конвой с развевающимся Юнион Джеком на мачте. Японцы все ещё никак не реагировали на это несущееся на них корыто, пока с дистанции в 1200 м из орудия не был открыт огонь по ближайшему транспорту. Уже со второго выстрела пошли попадания, транспорт запылал и пехота с него начала сыпаться за борт. На этом БК Корабля Его Величества кончился. Все 13 имевшихся снарядов. Из которых только 6 имели мгновенные, а не дистанционные взрыватели и срабатывали при попадании. Патроны к Льюисам также, поскольку пулеметами подавляли зенитки на транспорте. Не имея иной возможности, HMS Li Wo направился на следующий транспорт в кабельтове от первого и проломил ему борт таранным ударом. Только после этого охранение начало стрельбу по британцам, поначалу беспорядочную, но в течении 10 мин таки добились потопления. С кораблем на дно ушел и кеп, а оставшихся на плаву среди обломков британцев начали расстреливать из пулеметов. Бойни избежало около 15 человек, но до берега добралось лишь 7, угодив в плен до конца войны.

Речной паром с 6-тью снарядами, против конвоя с крейсером и двумя эсминцами. Да, поврежденные им транспорты тоже затонули.
 
Наполеон Бонапарт не дожил до появления фотографии, а вот его младший брат Жером - дожил. Фото сделано в 1852 году.

16310877.jpg

Он был младше своего знаменитого брата на 15 лет (не отрави англичане Наполеона, мы бы, возможно, имели и его фото). Жизнь его была весьма насыщенной. Жил в Америке и имел неплохой бизнес, но по требованию брата вернулся во Францию, где начал военную карьеру, но без особых полководческих талантов. Стал королём Вестфалии. Участвовал в русском походе, получив в России прозвище Король Ерёма.

Проявил большую личную храбрость при Ватерлоо. После падения Наполеона был изгнан из Франции, заодно, умыкнув драгоценности наполеоновской казны. Разрешение вернуться на родину получил только в 1847 году.

В числе прочих наград имел российские ордена Андрея Первозванного и Александра Невского, полученные в 1807 году (очевидно, мзда России Наполеону после Тильзитского мира).
 
Товарищ Жуков и Мышь

16350497.jpg

Из личного архива Маршала Советского Союза Г.К. Жукова по теме «Осмотр трофейных танков в Берлине. Май 1945 г.»
 
Блас де Ласо, человек (и как его звали "пол-человека") благодаря которому латинская америка осталась латинской, а не стала очередным придатком британской империи.
1532353304135479423.jpg


Откуда прозвище
[На фото: портрет Блас де Лесо. Он был бы в полный рост, но его яйца заняли бы, пожалуй, еще целый холст]

Блас де Лесо вступил в Испанский флот еще подростком, так как в Европе XVII века был довольно высокий уровень безразличия к безопасности детей, затмить который могли только появление Американских угольных шахт и изобретение YouTube. И даже по тем меркам Лесо пришлось несладко. Когда ему было 15 выстрел Английской пушки оторвал ему левую ногу. Через пару лет он возглавлял атаку и потерял один глаз, потому что так обычно и происходит когда имеешь дело со шрапнелью.

К 25 годам он потерял и руку, что позволяет предполагать, что он, вероятно, проглотил магнит или просто чем-то не угодил ведьме. Большинство людей послали бы всё к чёрту и ушли на пенсию пересчитывать оставшиеся конечности. Но Лесо остался во флоте ещё на 27 лет, расхаживая на деревянной ноге и упрочняя славу самого сурового отморозка в Испании. Союзники прозвали его “mediohombre” (пол-человека), а враги — "АААаааааа-а-а-а-а!!!!!111"

Показательный случай из биографии
Но самый показательный пример много говорящий о его характере произошел вообще без битвы. Город Генуя в Италии задолжал Испании денег. Бласа Де Лесо вместе с эскадрой король испании отправил выбить долг.
По приезду выяснилась одна проблема. На рейде в порту Генуи стоял английский флот. Блас тем не менее вызвал руководство города на переговоры и поставил ультиматум вернуть деньги или завтра ровно в 6 утра он начнет бомбардировку города корабельной артиллерией.
Но в дело вмешались англичане: “Дескать долги и прочие вещи это вы сами как то договаривайтесь. Но Генуя находится под покровительством Британии и бомбить ее мы не дадим. Короче начнете бомбить мы на вас нападем. У нас больше кораблей и пушек, к тому же корабли у вас старые. Подумайте, сколько ваших офицеров и матросов погибнет”.
Ситуация была еще та. Ведь у Англичан действительно кораблей было больше и они были лучше, в случае сражения они скорее всего бы победили.
Но Блас Де Лесо ответил примерно следующее:
“Меня отправил Король забрать деньги и я в любом случае выполню приказ. Эти корабли хоть и старые, но это боевые корабли. А офицеры и матросы, ну так они и рождены чтобы умирать - это их профессия. Так что завтра ровно в 6 утра мы начнём бомбардировку города и примем бой с вами. А иначе зачем вообще нужен военный флот?”.
И тут Генуэзцы подумали, может испанцам и этому сумасшедшему, завтра и придут кранты. Но ведь и городу писец придет. В общем отдала Генуя деньги испанцам.

В 1739 г Англия решила окончательно вынести Испанию из клуба мировых игроков и началась т.н. "война за ухо Дженкинса" (не буду сюда тащить все подробности)
Вначале захватили без боя Панаму, далее:

Следующим логичным этапом Адмирал Вернон решил сделать непосредственный захват Южной Америки. Тем более, это надо было сделать быстрее пока Франция не вступилась за Испанию.
К делу подошли основательно. В первую очередь было решено захватить порт и крепость Картахена расположенный в Колумбии. Закрепиться там и уже оттуда начать походы в глубь континента. Захватить всю так называемую великую колумбию (современные Колумбия, Эквадор, Венесуэла), а главное выйти на Перу с ее золотыми приисками. Ну естественно что везде надо оставлять свои отряды, ставить свою администрацию, короче говоря осваивать новые территории.
Английская экспедиция, посланная для реализации начала этого плана, под командованием адмирала Вернона имела в своем составе 29 линейных кораблей (8 — 80-пушечных, 5 — 70-пушечных, 14 — 60-пушечных и 2 — 50-пушечных), 11 более мелких судов, 9 брандеров и мортирных лодок и СОТНИ транспортов.
В итоге у Англичан было:
12000 - солдат и офицеров под командованием бригадного генерала Уинтворта - предназначенных для сухопутных операций в Колумбии в том числе и в глубине континента.
3600 - ополченцев из Английских колоний в северной Америке в основном из Вирджинии, считалось что колонисты специалисты по борьбе с индейцами, да и вообще не лишними будут. А ребята просто хотели поживиться в южной америке - ими кстати командовал сводный брат Джорджа Вашингтона Лоуренс и оставил замечательные воспоминания об этих событиях.
15500 - Королевская морская пехота. Эти подразделения были предназначены для захвата побережья.
Больше 300 африканских рабов - непосредственно сражаться они не должны были, а вот копать, таскать, грузить и т.д. вполне могли и делали это.
Короче говоря, всего было больше 30 тысяч человек, для непосредственной высадки на берег.
Ну и плюс к этому экипажи боевых кораблей и транспортных судов.
На тот момент, это была самая большая десантная операция в истории человечества. Та же самая Испанская “Непобедимая армада” насчитывал всего 20000 тысяч человек. Но само собой эта уже английская армада была нужна не для того чтобы Картахену захватывать. Речь все таки шла о всем континенте.

а вышло из этого вот что:

...под старость лет Бласа Де Лесо можно сказать отправили в почетную пенсию охранять Картахену. Дескать послужил ты Испанской короне, пора и на заслуженный отдых. Потому что в этой части Карибского моря ничего не происходило уже лет сорок.

То есть назначение Бласа Де Лесо в Картахену была случайностью. Когда его назначали “война за Ухо Дженкинса” только начиналась. Никто и представить не мог что англичане нападут именно на Картахену тем более такими силами, включая и самих англичан.

Но когда Блас Де Лесо прибыл со своей небольшой флотилией в Картахену, он это как пенсию не воспринимал. Прежде всего он сразу провел инспекцию местного гарнизона. Выяснилось, что никто ничего не умеет. Офицеры пишут стихи, устраивают дуэли, ухаживают за прекрасными синьоритами. Живут весело и непринужденно. Солдаты вели себя примерно также, ну может чуть скромнее.

Но с приездом именитого Адмирала все изменилось. Каждый день построения и учения. Прежде всего береговая артиллерия. Картахена и ее форты обладали порядка 300 орудий. Началась пристрелка, все побережье было поделено на сектора обстрелов, и в итоге каждый артиллерийский расчет в итоге четко обстреливал нужный сектор. Вводилась железная дисциплина, кого то пришлось уволить, а кого то и вовсе расстрелять.

Оказалось что офицеры вообще ни одной стрельбы е проводили до этого. Берегли снаряды.

Короче говоря к приезду англичан, Картахена обладала хоть и маленьким, но более или менее боеспособным гарнизоном. С командиром при котором ни о какой сдаче крепости вообще речи не шло.

“Есть наш город. Пришли враги. Мы будем его защищать”.

Когда первые английские корабли подошли к Картахене, тут же выяснился первый неприятный сюрприз. Испанцы может не очень метко, но плотно и умело обстреливали англичан береговой артиллерией. Плюс умело сопротивлялась испанская флотилия.

Адмирал Вернон приказал сделать высадку сухопутных сил в 10 километрах от города для организации блокады со стороны суши. И начать новый штурм кораблями и морской пехотой. Но тут возникла проблема, Блас Де Лесо приказал затопить испанские корабли на входе в гавань города. И тем самым закрыть путь в город.

“19 марта 1741 года десант с кораблей атаковал с тыла батарею Барадера, заклепал орудия и сжег её постройки. Это сильно облегчило постройку осадных батарей напротив форта Сен-Луи, и 23 марта англичане повели против него атаку одновременно с суши и с моря. Вследствие узости входа только 6 кораблей могли принять действительное участие в атаке. В ночь на 25 марта форт Сен-Луи был взят (взятие форта стоило британской армии 120 убитыми и ранеными, кроме того 250 умерли от жёлтой лихорадки и малярии, и 600 заболело). Корабельный десант под началом капитана Ноульса, высаженных у Барадеры для отвлечения внимания испанцев, видя смятение у противника вследствие падения форта, по собственной инициативе двинулся на шлюпках для захвата бона (плавающей батареи), где испанцы уже принялись за уничтожение своих кораблей. Ноульсу удалось овладеть одним из кораблей, а также фортом Сен-Иосиф. Теперь английский флот мог войти на рейд. Вернон, полагая, что победа теперь лишь вопрос времени, направил письмо в Англию, где извещал о победе”.

Когда англичане подошли ко входу во внутреннюю гавань, испанцы оставили форт Кастильо-Гранде и взорвали форт Манчинилла. Несмотря на значительные потери, британское командование считало, что всё шло прекрасно.

Но проблема была в том что сходу Картахену так и не взяли. Блас Де Лесо сдал часть фортов, но дорогой ценой для англичан. Зато смог сосредоточить силы на обороне главной крепости, самой Картахены.

День шел за днем и каждый раз сопровождался кровавыми боями. Но потери у англичан резко увеличились, их начала косить тропическая лихорадка.

5 апреля Вернон перевез на Тиерра-Бомба отряд в 1500 человек для атаки форта на холме Святого Лазаря, а затем туда были перевезены и остальные войска. Военный совет решил, что для атаки форта необходимо соорудить батарею и попросил Вернона выделить один линейный корабль и несколько мелких судов для поддержки операции сухопутных войск. Вернон заявил, что он считает постройку батареи пустой тратой времени, не дал кораблей, считая что Уитворт может обойтись и без них и требовал немедленной атаки. Вследствие этого войска 9 апреля штурмовали форт, но были отбиты с тяжёлыми потерями (600 убитых).

Но ведь и силы защитников крепости стремительно таяли.

Бои вскоре шли уже за стены и улицы самой Картахены. Выяснилось что индейцы очень эффективны в городских боях на узких улочках. Штурм за штурмом отбивали испанцы в эти дни умело, грамотно, отчаянно под непосредственным руководством Бласа де Лесо, который заранее планировал все нюансы обороны города.

14 апреля состоялся общий совет на флагманском корабле, на котором Вернон решительно отказал в новом десанте и было принято решение о посадке войск на корабли. 15 апреля посадка началась, на берегу осталось всего 3569 человек. Вернон, чувствуя, что ответственность за неудачу лежит на нём, сделал 16 апреля попытку овладеть городом. Для этого он превратил захваченный испанский корабль в плавучую батарею, укрепил борта землей и песком, подвел её как можно ближе к городу и приказал произвести непрерывную бомбардировку в течение 7 часов. Это был последний отчаянный штурм. Но из этой затеи ничего не вышло. Батарея была так сильно повреждена испанским огнём, что была вынуждена выброситься на мель.

Адмирал Вернон отдал приказ об эвакуации.
Потери англичан были огромны.
Из трех тысяч американских колонистов домой вернулось только триста с чем-то. Остальные умерли от лихорадки, огня испанцев, многих поубивали индейцы в окрестных джунглях.
Из 12 тысяч солдат и офицеров сухопутной армии выжило меньше половины. Из них боеспособных, а не раненых и больных было меньше трех тысяч.
Морская пехота и экипаж кораблей, также сократился на половину. Многие корабли пришлось утопить, их просто некому было вести домой. Не хватало экипажей.
В ходе боев при обороне самой крепости Картахена Блас Де Лесо лишился второй ноги. Из трех тысяч защитников крепости 1200 были убиты и еще больше тысячи раненых. Из за огромного количества трупов в городе также началась эпидемия. Выкосившая треть жителей города.

В ходе боев во во внутренней гавани города Испанцы захватили английский корабль.
Помимо прочего там нашли несколько сотен медалей за победу при Картахене. На этих медалях адмирал Вернон был изображён глядя на побежденного испанского адмирала дона Блас де Лесо, который стоял на коленях. Надпись гласила: “Гордость Испании унижена. Вернон”.
То есть англичане даже медали успели заранее отчеканить.

Блас Де Лесо приказал наградить этими медалями защитников крепости, больше было нечем. Сейчас эти медали считаются большой редкостью, говорят их сохранилось не больше 10, остальное подделки - одна из них хранится в военно-морском музее Мадрида.

Только убедившись что англичане уплыли Блас Де Лесо умер от лихорадки охватившей город.

Испания отстояла свои колонии.

Франция присоединилась к войне. Начался новый глобальный конфликт “Война за Австрийское наследство”. Англия и Франция снова делили мир. И Англичанам стало не до испанцев.
 
Или вот еще был интересный чувак - Блас Руис.
Чел практически на голом энтузиазме с горсткой последователей куролесил по всему индокитаю попадая из одной эпичной передряги в другую и в итоге ненадолго подчинил Камбоджу испанской короне.
С трудом помещается в голове как 60 конкистадоров и ронинов смогли нагнуть тысячи кхмеров с десятками слонов.

 
Последний, по ходу, парусный корсар, он же кайзеровский рейдер... И его капитан фон Люкнер...
 
Заявка колективная, от лейтенанта Томаса Уилкинсона и HMS Li Wo. Или история о отмороженых британских военморах.

430px-Thomas_Wilkinson_VC.jpg
HMS_Li_Wo_%28MOD_408%29.jpg


Li Wo, до того, как стать HMS, был речным паромчиком на Янцзы, но с началом войны переведен в Сингапур и вооружен старой 102-мм пушкой и двумя Льюисами с экипажем в 84 человека из торговых моряков, нескольких выживших с Рипалса и Принца Уэльского, полутора десятков китайцев и малайцев и даже двух представителей ВВС.

Перед падением Сингапура корабль получил приказ на эвакуацию в Батавию, куда отбыли утром 13-го февраля. Не смотря на постоянные воздушные атаки, первый день перехода прошел достаточно успешно, имелись только повреждения от стрелкового и близких разрывов. Утром 14-го у пролива Бангка HMS Li Wo уперся в японский конвой из транспортов с пехотой в охранении крейсера Юра и эсминцев Ассигари и Фубуки. В принципе, джапы даже не обратили внимание на скорлупку, таких гражданских в эти дни десятками пыталось спастись из зоны БД. Зря.

Кеп Уилкинсон собрал команду, обрисовал ситуацию и приказал атаковать конвой - "забрать с собой на тот свет как можно больше ублюдков, раз уж нет вариантов уйти". Кораблик раскочегарил котлы до максимума и с угрожающей скоростью аж в 10 узлов устремился на конвой с развевающимся Юнион Джеком на мачте. Японцы все ещё никак не реагировали на это несущееся на них корыто, пока с дистанции в 1200 м из орудия не был открыт огонь по ближайшему транспорту. Уже со второго выстрела пошли попадания, транспорт запылал и пехота с него начала сыпаться за борт. На этом БК Корабля Его Величества кончился. Все 13 имевшихся снарядов. Из которых только 6 имели мгновенные, а не дистанционные взрыватели и срабатывали при попадании. Патроны к Льюисам также, поскольку пулеметами подавляли зенитки на транспорте. Не имея иной возможности, HMS Li Wo направился на следующий транспорт в кабельтове от первого и проломил ему борт таранным ударом. Только после этого охранение начало стрельбу по британцам, поначалу беспорядочную, но в течении 10 мин таки добились потопления. С кораблем на дно ушел и кеп, а оставшихся на плаву среди обломков британцев начали расстреливать из пулеметов. Бойни избежало около 15 человек, но до берега добралось лишь 7, угодив в плен до конца войны.

Речной паром с 6-тью снарядами, против конвоя с крейсером и двумя эсминцами. Да, поврежденные им транспорты тоже затонули.
Японская версия событий:
 
Назад
Сверху Снизу