Рано утром 24 августа в 2 часа по Берлину Риббентроп позвонил Гитлеру и сообщил радостную весть, типа, дело в шляпе, договор со Сталиным подписан. Гитлер надеется, что это сУрьезный козырь. который подвигнет британцев дать полякам совет насчет уступок по Данцигу. А в середине того же дня фюрера "обрадовали" еще одной новостью о подписании англо-польского договора о взаимопомощи. И Адольф сморгнул первый раз. Он вызывает Кейтеля и приказывает тому отменить уже отданный приказ о нападении. Это первая отмена. Ему, дескать, нужно время на переговоры. И начались диппереговоры. Причем переговоры ведет Гитлер через английского посла Хендерсона и параллельно Геринг через шведского промышленника Далеруса, который ведет челночную дипломатию между Берлином и Лондоном.
А в это время ( четверг, 24 августа) немецкий дипломат в Москве сливает американскому коллеге содержание секретного протокола о разделе сфер влияния. В середине дня американский посол передает эту инфу в Вашингтон, и Рузвельт узнает, что Польше угрожает опасность не только с Запада, но и с Востока. У Рузвельта есть шанс предупредить Лондон и Варшаву, чтобы те пошли на уступки и приняли предложение Гитлера от 28 апреля. Но ФДР молчит, млять, как партизан.
25 августа. Далерус летит в Лондон с предложениями Геринга. Из Данцига и с немецко-польской границы приходят жуткие новости о поджогах домов, попытках массового перехода границы с обстрелом из пулеметов, а также об обстреле пассажирского самолета. Перед Гитлером маячит война с Англией из-за какого-то Данцига, а он хочет установления дружественных отношений с Англией. И в этот день, он моргает второй раз и опять передвигает срок нападения. Вызывает посла Хендерсона и излагает ему свои мечты об установлении долгосрочного стратегического альянса между Германией и Англией, но от Данцига не отказывается. Хендерсон заявляет, что альянс это хорошо, но надо бы мирным путем урегулировать вопрос с Польшей. Кончаются переговоры тем, что Гитлер пишет англичанам послание из 6 пунктов, в одном из которых он "привлекает" британцев в качестве посредников в переговорах с поляками. А мининдел Галифакс обменивается с послом в Варшаве Кеннардом телеграммами на предмет недопущения каких-либо контактов польского посла с Гитлером.
26 - 31 августа. Британский посол Хендерсон наперегонки с Далерусом снуют между Берлином и Лондоном возят туда письменные "прожекты" , в частности еще одну бумажку из 6 пунктов, а британцы еще предыдущую не обсудили, где фюрер уже предлагает вооруженное "заступничество" самой Англии. Британцы вежливо отклоняют такую заботу и опять и опять повторяют: ты сначала договорись мирно с поляками, а после мы с тобой замутим все, что угодно. типа. я тебя поцелую ... потом. Снова челночная возня, которая в конце-концов приводит к тому, что немчикам кажется, что можно обойтись и без войны. Но британцы, разговаривая через челноков с Гитлером и Герингом, шлют в Варшаву телеграммы, типа, не спешите с переговорами и различайте методы и цели переговоров, а цель одна - переговоры ради переговоров. 28 августа Далерус оценивает результаты своей "беготни" туда-сюда так : очередной ответ англов кажется ему весьма удовлетворительным. и опасность войны миновала. 29 ему вторит Геринг: мир сохранен и обеспечен. Но в канцелярии Адольфа спецы обнаружили керню: Гитлер предлагает британцам решить польский вопрос и потом, на радостях, заключить союз, а британцы ему отвечают, ты, мол, покажи добрую волю, сам договорись с поляками, а тогда уж мы и про союз покалякаем. До Адольфа начинает доходить, что его тупо лохотронят, но ради союза с Англией он принимает такое условие, пишет ответ о согласии, но в конце приписывает, что 30 августа поляки должны начать переговоры.
И с этого момента дело пошло быстрее. Хендерсон, прочитав бумажку с конкретным сроком, начал возмущаться, типа, это ультиматум. На что Гитлер отвечал, что ни кера подобного, уже неделю вода толчется в ступе, и в любой момент пушки могут начать стрелять. Хендерсон отправляет "ультиматум" Адольфа в Лондон, оттуда в Варшаву идет рекомендация начинать переговоры, а поляки вместо переговоров решают с 30 августа официально объявить всеобщую мобилизацию. Утром 30го Хендерсон получает из Лондона сообщение, что немцам не стоит ждать в этот день польских переговорщиков, но Хендерсон не передает эту инфу ни Риббентропу, ни Гитлеру, которые сочиняют предложение полякам из 16 пунктов. И когда после полудня поляки не появляются, фюрер понимает, что это пинзец, но ЕЩЕ РАЗ переносит на 24 часа запланированое на 31 августа нападение. Галифакс 30 августа пудрит мозги и полякам и немцам, и в результате день потерян. Поздно ночью происходит разговор Хендерсона с Риббентропом, который зачитывает англу 16 пунктов с более умеренными требованиями. Хендерсон скачет к польскому послу Липскому и настоятельно советует тому поехать к Риббентропу. взять новое предложение и передать его польскому правительству. Липский посылает его на йух и обещает только телефонировать в Варшаву. Узнав о проблеме с передачей тех 16 пунктов Геринг посылает Далеруса с копией к заму Хендерсона, чтобы тот вручил ее послу Липскому для передачи. Но когда двое "посыльных" появляются в польском посольстве они окуевают, ибо видят почти пустое посольство и сотрудников, готовящихся к отъезду. Далерус читает в полупустом помещении Липскому те пункты, но поляк прерывает его и говорит. что ни крена не понимает, Далерус уходит в другую комнату, чтобы перевести текст, а Липский сообщает заму Хендерсона, что он не имеет никакого интереса к предложениям немецкой стороны, он, типа, знает положение в Германии, в случае войны здесь начнутся волнения и польские войска промаршируют по Берлину.
В 13 пополудни Хендерсон звонит в мининдел Германии и сообщает, что польское правительство посылает к ним своего посла. Тогда же Липский получает телеграмму из Варшавы, где ему приказывают ни в какие конкретные переговоры не входить, ничего не обсуждать. а только передавать правительству немецкие предложения. Эту телеграмму перехватывают и дешифруют немчики. Все - финиш. Правда, Риббентроп еще поговорит вечером с послом Липским, который огласит указания своего начальства, о которых немец знает из перехвата. Дважды Риббентроп спросит Липского, будет ли тот вести переговоры, и дважды последний откажется.