• Zero tolerance mode in effect!

Поэзия

Может, по-другому?

И там, в небосводе полночном,
Гордыни отринувший тлен, ...
Можно и так. Кстати, мог бы и сам уже писать :p

Чего исполнен?
А это уже неважно. "Исполнен дум", например. Просто у русских классиков слово сплошь и рядом встречается, можно сказать, один из столпов русской поэзии. Отсылочка.
 
В главном ты прав, но, например: наотмашь, наголо, наобум, наоборот... ;)
Направо, налево...

Но в данном случае "хуй" - существительное, некая условная точка в пространстве (как Москва или Берлин), поэтому точно раздельно.
 
***
Он стоит со своими удавами,
Со своими волками кровавыми.
Вкруг него павианы поганые
На траве развалилися пьяные.
Он стоит над весёлыми сёлами,
Над полями стоит он весёлыми
И бормочет бессмысленным голосом:
«Истребить! Погубить!
Уничтожить! Убить!
Погубить! Разбомбить!
Ни людей,
Ни детей —
Никого не щадить!»
А за ним крокодилы с гориллами,
С кабанами его тупорылыми
Повторяют и ночью и днём:
«Загрызём! Искалечим! Убьём!»
***
Но бой не стихает. И вот поутру
На тихой поляне в сосновом бору
Весёлое слышится радио:
«Мы сегодня взяли в плен
Сто четырнадцать гиен,
Захватили десять дотов,
Восемнадцать самолётов,
Сто один мотоциклет,
Сто один велосипед,
Нам досталися трофеи:
Сто четыре батареи,
Триста ящиков гранат,
Полевой аэростат
И сто двадцать миллионов
Нерасстрелянных патронов.
А когда врага мы гнали
До исходных рубежей,
К нам тайком перебежали
Триста семьдесят моржей:
«Не хотим служить бандиту,
А послужим Айболиту!»
***
Правда, враг еще силён,
Так и прёт со всех сторон.
У него на левом фланге —
Лютые орангутанги,
А на правом — сто полков
Бешеных волков.
Но уже близка победа
Над ордою людоеда.
«Скоро, скоро будет он
Побеждён и сокрушён
Окончательно!»

Корней Чуковский, "Одолеем Бармалея", 1943
 
не поэзия, прошу прощения.

Спасибо всем за наших деток, спасибо всем, кто приютил, кто принял, кто прочувствовал. #StandWithUkraine

Мальчик из Харькова

Мама говорит, что я маленький, но я уже всё-всё понимаю, ведь мне уже целых пять лет.
Я даже сам понял, что это никакой не салют, а мама так сказала, чтобы просто меня успокоить. Она быстро меня одела, папа схватил меня с рюкзаком в охапку, и мы побежали по лестнице, а я хотел на лифте, ведь я так люблю нажимать кнопки.
На улице пахло горелым.
Я совсем не испугался этого грохота, но потом, когда папа нас провожал на вокзале, я всё понял, по маминым глазам. Я еще никогда не видел таких её глаз. И папиных тоже.
Необычно было идти через границу пешком. Очень много людей, никто не смеялся и даже не улыбался, а одна тётя сильно плакала, после того, как кричала в телефон:
-Полностью?! Весь дом?!

Я очень замерз, была зима на улице и когда у меня уже начали болеть ноги, а пальцы совсем закоченели, мы вышли туда, где яркие лампочки и много людей у дороги. Какой-то дядя подхватил меня на руки, а я смотрел за мамой, чтоб она не отставала. Мама нучила меня новому слову, а дядя рассмеялся, когда я сказал "дзенкуе".
В палатке меня завернули в одеяло и усадили на стул, это так круто, как в настоящем походе, а когда я попил горячего чая с печеньем, то сразу захотелось спать.
Проснулся я утром, в автобусе, оказывается, мы ехали всю ночь. Мама улыбалась и целовала меня в щёку, а когда я спросил почему мы не присели на дорожку, глаза у неё стали очень грустные и она отвернулась .
Когда мы приехали, оказалось, что нас так много, целая очередь. На столе что-то записывали, а потом провели нас на раскладушки в огромном спортзале, дали пиццу в одноразовых тарелках и яблочный сок с трубочкой, как я люблю.
Это целое приключение, еще никогда мы так не путешествовали, ведь раньше мы ездили только на машине, а жили в обычной гостинице.
А тут очень много детей и одна тётя нам раздала фломастеры с листочками. Кудрявая девочка рядом со мной нарисовала самолёт. Такой страшный, как акула, которая разбрасывает огонь на дома. Эта девочка младше меня, но почему-то не с мамой, а со старшей сестрой. Вечером она начала плакать, а тётя с фломастерами взяла её на руки и тихонько пела красивую песню на непонятном языке, пока малышка не уснула.
Тут я выучил новое слово "данке шон".
Потом нас с мамой перевезли в новый домик и хотя в нём три этажа, но он такой маленький, наверное меньше, чем наша квартира, а хозяева тут бабушка с дедушкой. Тут окна без занавесок и пахнет цветами, а клумба красиво выложена разноцветными камешками.
Они отдали нам одну комнату, накормили бутербродами с салями и сыром, а потом погладили меня по голове.
Мама говорит, что они совсем не едят супы и надо бы сварить им наш фирменный борщ.
Тут я запомнил новое слово : "данкье вэл".

Оказывается, что в палатке, в спортзале и тут, в этом доме, все говорят на разных языках, но все понимают наше слово "мама". А когда слышат слово "Украина", то обнимают или трогают за руку.
Когда мы пожили в гостях неделю и немного привыкли, я вышел на площадку, где дети играли с мячом, а мама смотрела на меня из открытого окна.
Мне очень хотелось с ними поиграть и я начал бегать с ними, а они хотели мне объяснить правила игры. Мальчики злились, что я их не понимаю, размахивали руками, и от этого мне было очень не по себе, как будто я какой-то неправильный.
В такие моменты я очень сильно хочу домой. В свою комнату, к своим машинкам и к папе.
Я так сильно за ним скучаю. Нам так весело было с ним, когда он придумывал игры. Мы с ним даже сорвали занавеску, когда бросались подушками, а мама ворчала на него, что он такой же ребенок, как и я, только "трицатьлет".
Мама говорит, что папа сейчас в безопасности, но когда я играл в её телефоне, то увидел, что он в пятнистой форме, с желтой лентой на рукаве. Теперь, каждую ночь, перед тем, как уснуть, я прошу Боженьку, чтобы он сохранил моего папу.
Вчера мы ходили на площадь, там было много наших флагов и все просили "закрыть небо". Это так смешно, как можно закрыть небо? На ключ, что ли? Такой большой, длинный, как от нашего гаража?
Тут часто идет дождь, но совсем нет луж и потопов. Когда я спросил у мамы, почему их нет, она ответила :
- Потому, что не украли налоги!
Наверое, налоги - это такие насосы...
А дети, оказывается, тут не ждут первого сентября, а идут в школу сразу, как исполнится четыре и они организовали для нас, приезжих, покупку школьных принадлежностей. Для этого они повытряхивали свои копилки, а еще устроили ярмарку рисунков и поделок.
Мне повезло, в моём классе теперь еще один мальчик из Украины и когда на переменке все бегали во дворе, то вдруг, пролетел вертолёт. Мы с Богданом испугались и спрятались под скамейку, а остальные дети не спрятались. Они перестали играть и все смотрели на нас удивительно.
Мама говорит, что она выходит на работу и мы останемся тут, пока "это все не закончится".
А я так жду, когда придёт "это всё закончилось".
Мы вернёмся домой, папа нас встретит, обнимет своими сильными руками и опять кольнёт щекой. От него будет пахнуть, как и раньше, немного "дикалоном" и сигаретами. Мы опять будем жить в нашей светлой и уютной квартире, а во дворе, на площадке, будут опять собираться мои любимые "друзяки".
Я расскажу им про дядю, который нёс меня от границы, и про тётю в спортзале, и про бабушку с дедушкой, которые встретили нас, как родных, и про детей, которые поделились своими монетками.
Я научю их своим новым словам, а друзяки научат меня говорить "спасибо" на тех языках, которые их приютили.
Мама говорит, что я маленький, но я уже всё-всё понимаю, ведь мне уже целых пять лет.

(с, Андрей Мяник)
 
Гамлетище

Трагедия В. Шекспира в переводе К. И. Чуковского

Маленькие дети!
Ни за что на свете
Не ходите в Данию
В Данию гулять!
В Дании убийства,
В Дании злодейства,
В Дании трагедии
У каждого семейства!
Будут вас травить,
Призраком пугать,
Не ходите, дети,
В Данию гулять!
......
(полностью здесь):

 
Наум Сагаловский

В том краю, где берёзки и сосны,
где сугробы снега намели,
как живётся вам, братья и сёстры,
рабиновичи русской земли?

Пой, Кобзон! Философствуй, Жванецкий!
Веселите угрюмый народ!
Злобный дух юдофобский, советский,
не ушёл и вовек не уйдёт.

Пусть пока лишь слова, не каменья,
но дойдёт и до них, не дремли!
Где вы, крестники батюшки Меня,
рабиновичи русской земли?

От курильской гряды до Игарки,
от Игарки до химкинских дач -
скрипачи, хохмачи, олигархи,
как жуётся вам русский калач?

Домоглись ли, чего ожидали?
Уважаемы, вхожи в кремли?
Ничего, что зовут вас жидами,
рабиновичи русской земли?

Ничего, что вокруг благочинность
и не зверствует правящий класс,
только, что бы в стране ни случилось,
всё смахнут непременно на вас?

Жаль, что предков печальную участь
вы надолго в себе погребли.
Ничему вас погромы не учат,
рабиновичи русской земли.

Вы пройдёте дорогою терний,
будет злым и жестоким урок,
не помогут ни крестик нательный,
ни фамилии, взятые впрок.

Кнут найдётся - была б ягодица!
Под весёлый припев "ай-люли"
продолжайте цвести и плодиться,
рабиновичи русской земли...
 

Иосиф Бродский​

О если бы птицы пели и облака скучали,
и око могло различать, становясь синей,
звонкую трель преследуя, дверь с ключами
и тех, кого больше нету нигде, за ней.

А так -- меняются комнаты, кресла, стулья.
И всюду по стенам то в рамке, то так -- цветы.
И если бывает на свете пчела без улья
с лишней пыльцой на лапках, то это ты.

О если б прозрачные вещи в густой лазури
умели свою незримость держать в узде
и скопом однажды сгуститься -- в звезду, в слезу ли --
в другом конце стратосферы, потом -- везде.

Но, видимо, воздух -- только сырье для кружев,
распятых на пяльцах в парке, где пасся царь.
И статуи стынут, хотя на дворе -- бесстужев,
казненный потом декабрист, и настал январь.

1994
 
Натан Альтерман

В небе бесятся тучи, ревет ураган.
Дело сделано, мачта им в глотку!
Поднимай, капитан, поскорее стакан
За свою немудрящую лодку.
Этот путь, капитан, как и ты, безымян
И у Ллойда отмечен едва ли.
Но на картах истории он осиян
блеском мужества, светом печали.
Этот маленький, бедный, занюханный флот
Воспоют и стихи, и романы,
А тебе позавидуют, мой мореход,
Всех земель и морей капитаны.
Наших славных парней ты видал, капитан -
Да святятся их сильные плечи! -
Что несли свой народ через ночь и туман
К берегам заповеданной встречи.
Так давай же скорей поднимай, капитан!
За ветра, за опасные галсы!
За твой маленький флот, за прибрежный туман!
И за тех, кто еще не добрался!
За ребят, обманувших британский корвет,
В темноте, без огней и компаса,
Мимо рифов и скал, среди мин и торпед,
Протащивших худые баркасы.
День придет, и в углу своего кабака,
Над бутылочкой кьянти балдея,
Ты задумчиво сплюнешь ошмет табака,
Улыбнешься и скажешь: "Старею!
Повидал я немало и выжил, не стух,
Но запомнил - о Санта Мария! —
Как я вымок тогда, словно глупый петух,
В темноте у камней Нагарии".
Мы ж расскажем тебе, что победа - у нас,
Дело сделано, мачта им в глотку!
Дело сделано теми, кто, с морем борясь,
Принимали груженую лодку.
Усмехнешься: "Конечно, таких не возьмешь
ни огнем, ни водой, ни эсминцем!"
И такую соленую шутку ввернешь,
что портовый кабак задымится.
Будет так, а пока - поднимай, капитан!
За ветра, за опасные галсы!
За твой маленький флот, за прибрежный туман!
И за тех, кто еще не добрался!
(Перевод Дова Конторера).
Это стихотворение впервые было опубликовано 15-го января 1946-го года в газете "Давар".

 
Натан Альтерман

В небе бесятся тучи, ревет ураган.
Дело сделано, мачта им в глотку!
Поднимай, капитан, поскорее стакан
За свою немудрящую лодку.
Этот путь, капитан, как и ты, безымян
И у Ллойда отмечен едва ли.
Но на картах истории он осиян
блеском мужества, светом печали.
Этот маленький, бедный, занюханный флот
Воспоют и стихи, и романы,
А тебе позавидуют, мой мореход,
Всех земель и морей капитаны.
Наших славных парней ты видал, капитан -
Да святятся их сильные плечи! -
Что несли свой народ через ночь и туман
К берегам заповеданной встречи.
Так давай же скорей поднимай, капитан!
За ветра, за опасные галсы!
За твой маленький флот, за прибрежный туман!
И за тех, кто еще не добрался!
За ребят, обманувших британский корвет,
В темноте, без огней и компаса,
Мимо рифов и скал, среди мин и торпед,
Протащивших худые баркасы.
День придет, и в углу своего кабака,
Над бутылочкой кьянти балдея,
Ты задумчиво сплюнешь ошмет табака,
Улыбнешься и скажешь: "Старею!
Повидал я немало и выжил, не стух,
Но запомнил - о Санта Мария! —
Как я вымок тогда, словно глупый петух,
В темноте у камней Нагарии".
Мы ж расскажем тебе, что победа - у нас,
Дело сделано, мачта им в глотку!
Дело сделано теми, кто, с морем борясь,
Принимали груженую лодку.
Усмехнешься: "Конечно, таких не возьмешь
ни огнем, ни водой, ни эсминцем!"
И такую соленую шутку ввернешь,
что портовый кабак задымится.
Будет так, а пока - поднимай, капитан!
За ветра, за опасные галсы!
За твой маленький флот, за прибрежный туман!
И за тех, кто еще не добрался!
(Перевод Дова Конторера).
Это стихотворение впервые было опубликовано 15-го января 1946-го года в газете "Давар".

 
Все понятнее свобода...

Все понятнее свобода,
Все доступнее покой…
Ты в себя уйди, как в воду
Погружаясь с головой.

Там, под темными пластами,
Плавай, щупая песок…
Глубже… Сны пошли кругами…
Глубже… Мысли поплавок

Где-то сверху там молчанье.
Но прозрачность – холодна.
Красным окунем сознанье
Понимается со дна

***

Барак ночью

Хвост саламандры синеет на углях,
Каплями с бревен стекает смола,
Лампочки глаз, напряженный и круглый,
Щупает тени в далеких углах.

Чья-то ладонь в темноте выступает,
Дышит тяжелыми ребрами дом.
Бьется, как птица под крышей сарая,
Маленький Эрос с подбитым крылом.


Гаген-Торн Нина Ивановна
 
Назад
Сверху Снизу