JDAM стали геймчейнжером уже 30 лет назад.
Уроки войны в Украине - техника и тактика
- Автор темы dan435
- Дата начала
Все это было очевидно еще до начала войны. Российская авиация - полное гавно.Любопытно...
Возможно, важнейший урок СВО
Уже больше полутора лет продолжается СВО. И совершенно неудивительно, что в печати появляется все больше и больше аналитических статей, посвященных ее урокам. Но перед тем, как начать... Важная интерлюдия Хочу отметить особо: все, что будет мною сказано ниже, ни в какой мере не затрагивает нашихtopwar.ru
И не только авиация.
Но тем кто развязал войну это было совсем не очевидно. Они пали жертвой ими же выдуманных мифов и непропорционально раздутого самомнения.
Главный урок и в плане техники, тактики и всего остального - трезво оценивай свои силы прежде чем ввязываться в авантюру.
бч 91кг а вв 16кг, такой себе м31
Последнее редактирование:
мой косяк, действительно бч гбу39 это самостоятельное изделие а не упакованная мк81.
гбу39 больше похожа на бч м31gmlrs
а то что м31 называют сухопутными джидамами это журнализм и строго говоря гбу39 не джидам ни разу
будет ли маловато 91кг, имхо в самый раз
-----------------------
пара слов по тактике ВСУ в наступлении на запорожском направлении.
тактика похожа больше на разведку боем, две три машины пытаются продвинуться на глубину 0,5-1км и закрепиться, если удается то хорошо, если нет то потери минимальные.
изъян данной тактики в том что для противодействия малой группе привлекается мало артиллерии и дронов.
предположим что у противника на 10км фронта 20 стволов а ВСУ на этом участке задействуют 3 группы и получаем на каждую группу 6 стволов т.е. достаточно интенсивный огонь даже если применять по-взводно.
как итог штурмгруппы попадают под плотный артогонь и не выполняют задачу
гбу39 больше похожа на бч м31gmlrs
а то что м31 называют сухопутными джидамами это журнализм и строго говоря гбу39 не джидам ни разу
будет ли маловато 91кг, имхо в самый раз
-----------------------
пара слов по тактике ВСУ в наступлении на запорожском направлении.
тактика похожа больше на разведку боем, две три машины пытаются продвинуться на глубину 0,5-1км и закрепиться, если удается то хорошо, если нет то потери минимальные.
изъян данной тактики в том что для противодействия малой группе привлекается мало артиллерии и дронов.
предположим что у противника на 10км фронта 20 стволов а ВСУ на этом участке задействуют 3 группы и получаем на каждую группу 6 стволов т.е. достаточно интенсивный огонь даже если применять по-взводно.
как итог штурмгруппы попадают под плотный артогонь и не выполняют задачу
Интересно, почему...
общевойсковой бой это не только НАТО но и радянская армия, правда у той получалось гораздо хуже.
крайне сомнительно чтобы залужный придумал какую то новую рабочую стратегию.
старомлиновка затишье, в работино оперативный тупик, прлдвижение в глубь на узком фронте чревато да и сил уже нет...
назвать тактикой залужного постоянное давление, перепахивание опорников, 100500 уничтоженных артсистем ...ну...
крайне сомнительно чтобы залужный придумал какую то новую рабочую стратегию.
старомлиновка затишье, в работино оперативный тупик, прлдвижение в глубь на узком фронте чревато да и сил уже нет...
назвать тактикой залужного постоянное давление, перепахивание опорников, 100500 уничтоженных артсистем ...ну...
Не хватает пожалуй главной компоненты а именно авиации всех видов.
Скоординированные действия пехоты, бронетехники, артиллерии, ПВО и, главное - разведки можно организовать тем не менее.
При том, что авиация РФ очень скована в своих возможностях и действиях
Генерал Соколов командовал обороной Юга Украины , расследуемой ДБР.
Большое интервью о Чонгаре, Херсоне и Мелитополе
Понедельник, 18 сентября 2023
www.pravda.com.ua
Что позволило россиянам в считанные дни захватить юг, оккупировать Херсон и открыть себе путь на Мариуполь? Почему не были взорваны печально известные мосты на перешейке с Крымом?
--
перевод на русский по спойлером
Большое интервью о Чонгаре, Херсоне и Мелитополе
Понедельник, 18 сентября 2023
Генерал-майор Соколов командовал обороной юга, расследуемой ДБР. Большое интервью о Чонгаре, Херсоне и Мелитополе
“Украинская правда” поговорила с ответственным за южное направление Андреем Соколовым. О том, как была организована оборона, почему не выдержала давление россиян, что могло бы это исправить и разминировали ли что-то на границе с оккупированным Крымом.
www.pravda.com.ua
--
перевод на русский по спойлером
Генерал-майор Соколов командовал обороной юга, расследуемой ДБР. Большее интервью о Чонгаре , Херсоне и Мелитополе.
Соня Лукашова , Евгений Будерацкий - Понедельник , 18 сентября 2023, 05:30
www.pravda.com.ua
Что позволило россиянам в считанные дни захватить юг, оккупировать Херсон и открыть себе путь на Мариуполь? Почему не были взорваны печально известные мосты на перешейке с Крымом?
Эти вопросы зависли в сети и в СМИ с самого начала полномасштабного вторжения. Власть дает расплывчатые ответы: идет следствие. А оппоненты Владимира Зеленского в это время распространяют собственные догадки о "кто разминировал Чонгар".
В поисках ответа на эти вопросы в июле 2023 года "Украинская правда" нашла и пообщалась с одним из главных очевидцев тех событий - военным Иваном Сестриватовским . В феврале 2022 года он нес службу на Чонгаре. И именно ему предстояло взорвать тамошние мосты.
Сестриватовский рассказал, что они были заминированы. Он несколько раз пытался привести механизмы в действие, поэтому не успел отойти с собратьями и попал в плен. Но взрывные устройства так и не сработали. Мужчина предположил, что причиной мог быть массированный обстрел повредивших провода россиян или работа диверсантов.
Читайте на "Цензор.НЕТ":
Военный Сестриватовский впервые рассказывает, как пытался взорвать мосты на Чонгар в день вторжения
--
Только после интервью Сестриватовского допросило и официальное следствие. Хотя оно продолжается с весны 22
Из собственных источников в силовых структурах УП известно, что расследование ведет подотчетное Офису президента Государственное бюро расследований совместно со Службой безопасности Украины. Правоохранители изучают действия военных. В том числе и то, что командование якобы не заменяло должным образом все мосты и другие сооружения.
По данным УП, главными фигурантами этого дела могут быть командующий Объединенными силами генерал-лейтенант Сергей Наев и генерал-майор Андрей Соколов, который с октября 2021 года и по состоянию на начало большой войны был командующим управления войск "Юг".
Мы продолжаем восстанавливать события первых дней войны на юге. Для этого УП пообщалась и собрала в одну картину воспоминания военных, которые руководили тогдашней обороной, участвовали и контролировали минирование мостов. Мы получили доступ к уникальным данным украинских военных, а также российских карт и планов.
Большой материал о том, как юг Украины встретил 24 февраля, мы опубликуем в ближайшее время.
Тем временем "Украинская правда" поговорила с Андреем Соколовым, который отвечал за южное направление. О том, как была организована оборона, почему не выдержала давление россиян, что могло бы это исправить и разминировали ли что-то на границе с оккупированным Крымом.
"План на оборону предусматривал 4 бригады. У меня была только одна"
– Андрей, давайте вернемся в конец 2021 – начало 2022 года. Тогда в СМИ было много информации, что россияне готовят полномасштабное наступление. И осенью 2021-го глава ГУР Кирилл Буданов говорил, что юг, вероятно, будет одним из основных направлений вторжения. Как серьезно воспринимали эту информацию? Как проходила подготовка в командовании "Юг"?
– Когда я вступил (октябрь 2021 года – УП) на должность командира группировки войск, с первого дня организовал плановую подготовку. Были спланированы занятия со 137-м батальоном, который в то время охранял границу с Автономной Республикой Крым.
Также были спланированы занятия по подготовке штаба. Штаб был не постоянен, а назначался из офицеров командования Сухопутных войск. Это были разные люди разной подготовки, разного опыта, которые не имели слаженности.
После того, как обстановка начала обостряться, и противник начал концентрировать свои войска на территории Крыма, где-то в середине января 2022 г. было проведено взаимодействие с теми частями и подразделениями, которые должны были выполнять задачи по обороне Юга.
Это было сделано с практическим выходом на местность, уточнены задачи, маршруты отхода и оборонные рубежи . Все это было спланировано, проведено.
И перед самым вторжением мы как раз планировали проведение командно-штабной тренировки примерно через неделю, в середине февраля. Туда должны были быть привлечены все войска, которые были в то время в нашем подчинении.
– Эти тренировки провели?
– К сожалению, не успели – началась широкомасштабная агрессия. Мы его откладывали где-то в течение недели, потому что обстановка начала обостряться.
– Сколько украинских войск было сосредоточено на вашем направлении по состоянию на 24 февраля?
– Группировка "Юг" была основана на ротационной основе. То есть, одни люди приходили, потом они заменялись другими людьми. Если брать общую численность боевых общевойсковых подразделений, на момент вторжения было около 1,5 тысячи человек.
В частности, в 59-й бригаде личный состав примерно насчитывал 1300 человек.
Почему так мало? Ибо бригада перед этим вышла из зоны ООС, где-то в декабре, и находилась на восстановлении боеспособности. Процесс восстановления еще не завершился, когда они были назначены в состав нашей группировки.
Они были перемещены в Олешковские Ппески на полигон. Укомплектованность этой бригады была где-то до 60%.
Артиллерия имела неполный состав, потому что два дивизиона находились на учебе в " Девичках " (полигон в Киевской области - УП), группа инженерного обеспечения - это саперы - также находилась на учебе в Каменец-Подольском.
Плюс еще было около 250 человек в 137-м батальоне морской пехоты, который был укомплектован тоже на 50%.
И из этих 250 человек часть – срочники, которые вели стабилизационные действия на границе с Крымом.
Что такое стабилизационные деяния? Они были растянуты где-то на участке до 200 километров наблюдательными постами вдоль всей границы и наблюдали за действиями противника, чтобы не было какого-либо незаконного пересечения.
И только небольшая часть – это где-то один взвод (15-45 человек – УП) – находилась в опорном пункте непосредственно перед мостом Чонгар. Где-то еще до взвода находилось возле КПВВ "Каланчак", там тоже был опорный пункт. И еще один взводный опорный пункт у села Каиры – это Чаплинский КПВВ, напротив завода "Титан".
Фактически три опорных пункта – вот кто встречал в первый день противника.
В обороне была одна бригада, а не четыре, которые должны быть по штату
Соколов: В обороне была одна бригада, а не четыре, которые должны быть по штату при полномасштабном наступленении
– Почему на юге было такое небольшое количество военных? Разве эти полторы тысячи человек казались достаточным количеством на вашем направлении?
– Безусловно, этого недостаточно даже для ведения стабилизационной операции.
Во время обострения предполагалось иметь две бригады:
одна на Херсонском направлении должна была выполнять задачи, вести стабилизационные действия,
одна – на Мелитопольском.
И один батальон, который как передовое подразделение стоял прямо на грани.
Но я даже этих сил не имел, у меня была только одна бригада.
– На Мелитопольском не было ни одной бригады?
– На Мелитопольском направлении вообще не было сил. Я туда отправил свой резерв, танковую роту, чтобы хоть как-то его прикрыть.
– Уже во время вторжения или до?
– До. Я их опрокинул туда в район где-то за неделю до вторжения, понимая, что это направление вообще никем не прикрыто.
– Поднимался ли вопрос увеличения группировки?
– Безусловно, поднималось.
– Почему этого не происходило?
– Скорее всего, было недостаточно сил и средств. Противник сосредоточил свои войска на большом участке от Беларуси до Крыма. Сил не хватало, нужно было и в зоне ООС держать войска, и Киев прикрыть, и Север прикрыть, Слобожанщину, Харьковское направление. Я считаю, что именно поэтому не хватало сил.
– Как высоко докладывали о том, что, может быть, на юге не хватает сил?
– Я докладывал, как у нас установлено, на командующего Объединенными силами (Сергея Наева – УП).
– Известно ли вам, докладывали ли об этом президенту?
– Мне не известно.
– Вы получили эти полторы тысячи человек в подчинение на участок в 200 километров. Сколько должно быть по штатному расписанию? Как был недобор?
– Это была группировка на ведение стабилизационных действий. Если бы противник действовал диверсионными группами, незаконными формированиями, если бы ситуация развивалась, как на востоке в 2014 году, тогда нам назначались две бригады.
Но был еще отдельный план на оборону. Там предполагалось 4 бригады: две механизированные или общевойсковые и две бригады ТРО .
Понимаете: четыре бригады в плане и одна бригада в реальности. Безусловно, этого недостаточно.
– Когда вы поняли, что помощи от ТРО , скорее всего, не стоит ожидать, потому что их просто мало и у них есть большие проблемы с обеспечением?
– Я на ТРО вообще не рассчитывал, потому что нам их так и не предоставили. Это должны быть 2 бригады: Херсонская (124) и Запорожская (110).
Они к началу войны даже не были собраны. Бригады существовали, они были сформированы, но так и не поступило команды на их сбор, передачу нам и применение.
Запорожскую 110 бригаду ТрО я получил в свое подчинение уже в конце суток 24 февраля.
– А Херсонская бригада?
– Херсонская так и не поступила в мое распоряжение. Насколько я знаю, она в тот момент так и не была собрана.
"Я уверен, что россияне артиллерией разминировали минные поля"
---------------------------//-
– Давайте подробнее поговорим о 24 февраля. Как вы узнали, что русские начали войну?
– Первый день войны я встретил на своем командном пункте, находясь перед монитором, на котором был выведен "Вираж-планшет". Это такая программа, которая отслеживает полеты всех летательных средств.
Мы были там с начальником ПВО, оперативным дежурным. Сначала, где-то в 4-5 часов утра, наблюдали массированный взлет самолетов в Крыму. Мы их считали и где-то на 30-м самолете сбились.
Они сначала кружили над территорией Крыма, видимо, строили там боевой порядок. Еще была надежда, что они летают и сядут снова на свои аэродромы, потому что это не в первый раз было. Но они разлетелись над Азовским и Черным морями, начали массированный запуск ракет.
Первое – это был ракетный удар по почти всем местам дислокации наших подразделений, по пунктам управления, по стартовым позициям и пунктам управления средств ПВО, по аэродрому в Мелитополе. Почти по всем объектам, которые размещались в Херсонской, Запорожской области.
После этого поступили доклады от командира 137-го батальона, полковника Рымаренко, противника начавшего огневой налет, обстрела артиллерией наших передовых позиций на Каланчакском и Чонгарском КПВВ. С этого все началось.
Но там был такой нюанс. Мы где-то 23 числа получили информацию, что противник может совершить провокационные действия: сам обстреляет завод "Титан", потом нас обвинит в этом и это будет казус белли для того, чтобы начать на нашем направлении какие-то действия.
И первый был доклад командира 137 батальона – это я хорошо запомнил – что противник обстреливает не сами позиции, а ведет огонь перед нашим опорным пунктом напротив "Титана".
Я поначалу подумал, что именно это и происходит, что это провокация, и они обстреливают завод. Это было ночью, и личный состав просто не сориентировался.
Затем, проанализировав все действия, я понял, что они таким образом реактивной артиллерией разминировали наши минные поля перед взводными опорными пунктами. А второй огневой налет уже был по нашим позициям.
– Насколько я понимаю, 59-я бригада 23 февраля получила приказ выдвигаться на свои оборонительные рубежи . Это связано с возможными провокациями? Ждали ли вы полномасштабного наступления именно 24 февраля?
– Мы всегда готовимся к войне. 23 февраля я получил от своего руководства приказ выйти бригадой и занять оборонительные рубежи . До этого она находилась в готовности на полигоне под Олешками. Она готовилась к обороне, получала боеприпасы, ставились задачи.
23 числа я получил и дал им приказ выйти и занять оборону. Но, к сожалению, они не успели этого сделать.
– Подготовленных позиций на тех рубежах , куда они должны были идти, не было?
– Не было. Этот вопрос также довольно сложен, потому что Луганская и Донецкая область имели соответствующий статус, там оборудовались оборонные рубежи . Там работали не только силами военных – в каждой области был закреплен какой-то участок, где они оборудовали второй, третий рубеж.
Но Херсонская область с 2014 года не имела особого статуса. Эти оборонительные рубежи нужно было оборудовать на чьей-то земле, то есть ее нужно было отчуждать. Такое решение не было принято. Поэтому здесь были такие сложности.
Некоторые отдельные позиции до меня оборудовались в посадках, где земля ничья. Я теми силами, которые имел, обустраивал позиции артиллерии и подразделений ПВО. Позиции, которые занимал 137 батальон непосредственно на границе с Крымом, были оборудованы, и мы их совершенствовали постоянно.
А оборонительные позиции в глубину были практически только на бумаге.
Соколов: Я поначалу подумал, что происходит провокация
– Почему все же случилось, что не были взорваны мосты? Там же их до десятка, если не ошибаюсь, кроме самого Чонгар.
– Все мосты и дамбы находятся на полуострове Чонгар, на Мелитопольском направлении.
На другом направлении – на Каланчацком , на Херсонском, скажем так, там мостов нет.
Там два сухопутных перешейка: один на Чаплинку идет, один – на Каланчак.
Почему мосты не взорвались? Мы знаем из интервью военнослужащего 137-го батальона Ивана Сестриватовского , что попытки взорвать были. Но ведь надо понимать, что противник понимает важность этих мостов и переправ, он также принимает меры.
Я по своему опыту могу сказать, что мосты нужно взрывать не тогда, когда противник стоит перед ними, а еще до того, как он подошел, когда он еще не оказывает огневого влияния на мосты. Тогда можно надеяться, что задача будет выполнена на 100%.
А когда противник уже находится перед мостом, он влияет и на огонь, и на диверсионные группы и на сам мост, и на средства подрыва, и на тех людей, которые должны взорвать.
В Геническе, на Арабатской стрелке, мост взорвали. Не полностью, но взорвали. Там матросу 137 батальона пришлось выполнять задачи ценой своей жизни.
– Почему он не успел отойти с моста?
– Насколько я знаю, противник уже воздействовал огнем, пытался не допустить подрыва моста. Матрос погиб уже из-за огня противника, потому что противник обстреливал, и все вместе взорвалось.
– Снимали ли перед полномасштабной войной какие-нибудь минные заграждения? Или что-то разминировали в условиях каких-то мирных договоренностей?
– Насчет мирных договоренностей мне трудно сказать. На границе с Автономной Республикой Крым все как в 2014 году оборудовали, так и содержалось.
Но были еще заминированы мосты в глубине, на Северо-Крымском и Каховском магистральном каналах. Они были заминированы в 2014 году, тогда там было гораздо больше войск.
И за счет этой группировки эти минирования содержались. Потому что нельзя оставить просто заминированный мост на мирной территории без присмотра.
Со временем количество войск уменьшалось уже с 2015 года, потому что нужны были войска в зону АТО, а затем ООС. И часть объектов была разминирована, потому что некому было их содержать.
Все боеприпасы находились на складе в Чаплинке. И когда началась великая война, я дал команду в срочном порядке получать боеприпасы и взрывать мосты через каналы.
Некоторые мосты успели взорвать, на некоторые противник уже вышел.
– Когда приблизительно эти мосты в глубине были разминированы?
– Мне это не известно. Когда я первый раз вступал в должность, в 2018 г., то уже боеприпасы находились на складе.
– Все остальные мосты – тот же Чонгар, Геническ – там минные заграждения не снимались?
– Нет. На самом пределе как были в 2014 году оборудованы заграждения и минные поля, все так и оставалось.
– Если бы какие-то заграждения были сняты, ответственны за это были бы военные? Могли ли это делать гражданские власти?
– Безусловно, военные. Гражданские власти не имели доступа к заграждениям, к минным полям. Но я, например, не мог сам принять никакого решения об уменьшении разминирования.
Это не в моих полномочиях. И, соответственно, я этого не делал.
– Знаем ли мы, какая ситуация была с минными полями? Или там россияне взрывались? Ибо тоже существует нарратив , что якобы врагу там кто-то помогал, корректировал, и они эти минные поля обходили.
– Минные поля на мирной территории, где живут мирные люди – как вы думаете, они содержатся? Они были отмечены на местности, чтобы никто случайно туда не вошел. Они были отмечены и специальной лентой, и указателями на местности.
Соответственно, об этих минных полях знали все местные жители. Я уверен, что о них знал и противник.
Следующее. Самые асфальтированные дороги – они не были заминированы. Потому что по ним осуществлялось постоянно пересечение границы с Республикой Крым, по ним двигались люди, грузы. Они не были заминированы. Они были подготовлены, на них было взрывчатое вещество, оно лежало в Чаплинке. Были спланированы минировки. Но оно не состоялось, потому что не было получено команды на дополнительное минирование.
– А кто должен дать такую команду?
– Я должен был ее получить от своего руководства.
– Вы говорите, что вы увидели, как артиллерия работает по минным полям. То есть они сознательно разминировали и упрощали себе путь?
– Я уверен в этом. Я с 2014 года нахожусь на фронте. Они так поступали не раз. Я уверен, что и тогда они именно это и делали.
"На Днепре нужно было еще до войны сделать стратегический рубеж обороны"
– Когда вы увидели, что нужно уже давать команду на отход наших войск? Когда вы увидели, что ни 59-я бригада, ни 137-й батальон просто физически не могут выдержать наступление того количества врага, которое идет на них?
– По 137-му батальону это все было обсуждено заранее и спланировано во время тренировок, которые мы с ними проводили ежемесячно. Их задача была доложить, что противник начал наступление, взорвать соответствующие объекты и отойти в определенный район сосредоточения.
Они действовали практически без команды, они к этому были подготовлены. Команды передавались, но была проблема: радиосвязь, которая у нас легла сразу.
– Радиоэлектронная борьба противника работала хорошо?
– Не могу сказать. Может, действительно какие-то диверсионные группы были, выведшие из строя ретрансляторы, возможно, и РЭБ работала. Но радиосвязи не было, он был подавлен.
Благодаря только мобильной связи, работавшей, WhatsApp , удавалось получать информацию и передавать команды.
Я уже понял, что война началась, когда увидел массированный ракетный удар по нашим подразделениям.
Но еще была вероятность, что противник не сразу начнет сухопутную фазу, а сначала день или два будет наносить массированные авиационно-ракетные удары. Есть такой способ проведения сделок.
Но буквально сразу я получил доклад от командира 137 батальона, что противник начал движение механизированными колоннами в нашу сторону через границу. Соответственно, я подал команду им действовать согласно плану ухода. А кто не получил команду, действовали самостоятельно. Это было спланировано и обсуждено раньше времени.
Соколов: Россиянам было около 25 тысяч личного состава Фото из архива Елены Мокренчук
– А с 59-й бригадой?
– 59-я бригада, к сожалению, так и не смогла выйти на свои оборонительные рубежи , не успела, не хватало времени. Они войну встретили фактически в пределах 241 полигона в Олешках .
Когда я понял, что они не успеют выйти на рубежи , потому что противник уже активно продвигается, я дал команду переходить к обороне там, где они находятся. Частично это было исполнено, но под влиянием противника бригада начала отходить уже на правый берег.
– Какое количество россиян тогда наступало на юг?
– ориентировочно 25 батальонно -тактических групп.
– Это сколько людей?
– Это до 20 тысяч личного состава.
Но так не совсем правильно считать, потому что мы не учитываем систему управления и более массивных объединений, имеющих и артиллерию, и средства ПВО, и подразделения разведки, и инженерные, РЭБ. Это нужно также учитывать.
Против нас действовал 22-й армейский корпус в полном составе , не менее дивизии 58-й армии северо-кавказской, наиболее подготовленной, и до половины 7-й десантно-штурмовой дивизии.
Это очень многое. Это и артиллерия, и все эти средства, которые есть в их составе. Плюс воздушный компонент до 140 самолетов, 60 вертолетов и корабельный состав их Черноморского флота.
– Во сколько раз техникой, артиллерией россияне преобладали нашу группировку?
– Точно не сосчитать. Могу сказать, что это было полное преимущество и в личном составе и технике.
– Судя по вашим цифрам, это по меньшей мере в 20-25 раз.
– Да, и в артиллерии, и в самолетах, и вертолетах.
– Как быстро выбили наше ПВО?
– Я не знаю, как быстро, но в первый день ПВО вообще никак себя не проявило. Противник имел полное преимущество в воздухе, и ничего ему не мешало.
– Идем дальше. 59-я бригада начинает выходить на правый берег. Что должно было произойти с Антоновским и Новокаховским мостами? Они должны быть взорваны или нет?
– Река Днепр имеет стратегическое значение. Там должен быть стратегический рубеж обороны, и за него должно отвечать уже какое-то другое военное образование. Потому что надеяться, что наша группировка войск бывшими силами сможет удержать противника в Херсонской области, а потом еще отвечать за то, чтобы он не переправился на другой берег Днепра – это, мягко говоря, неверно.
Вообще надо бы, не рассчитывая на нашу небольшую группировку, создать там какой-то стратегический рубеж обороны, хотя бы очагово в районе Антоновского моста и в районе Новокаховской дамбы .
Это нужно было сделать раньше времени, перед войной.
Почему это не было сделано? Мне тяжело сказать. Согласно стабилизационной операции, я отвечал за ту сторону, потому что там еще Херсонская область.
Но противник начал войну. А за оборонной операцией, это уже была не моя территория . Моя территория проходила как раз по левому берегу Днепра. У меня не было сил и средств, необходимых даже для стабилизационной операции, не только обороны.
– А правый берег – чья это должна была быть территория?
– Мне не известно, это стратегические планы.
Я не мог никак повлиять на процесс заминирования мостов в Херсоне, потому что у меня не было даже материала, чтобы их заминировать. И еще надо техника, время и люди, которые бы осуществляли заминирование .
– То есть мосты через Днепр не были заминированы?
– Нет, мосты через Днепр не были заминированы.
– Мы примерно понимаем, что было два направления наступления: на Херсон и Мелитополь.
Херсонский должен был защищать 59-я бригада, она приняла бой на Антоновском мосту. А как было с направлением на Мелитополь? Туда, я так понимаю, отходил 137-й батальон – им кто-то подошел на подкрепление, остались ли они там сами?
– На Мелитопольское направление не была назначена отдельная бригада. Мне пришлось забрать в 59 один батальон и назначить туда для ведения обороны. Это был девятый мотопехотный батальон.
Лучший в то время в бригаде – я поэтому его и выбрал, потому что там и командир был опытный (к сожалению, он погиб потом под Запорожьем), и сам батальон был более подготовлен.
Но он тоже не успел прийти туда вовремя и занять оборону. Фактически он вышел туда и попал в свиту. И потом мы выводили их вместе с военнослужащими 137 батальона на Васильевку (Запорожская обл.).
Во время обороны Васильевки они еще раз попали в окружение и еще раз из него выходили.
– Из других группировок вам никого не дали на подкрепление на Мелитополь?
– Уже в конце дня 24 февраля нам пришлось перемещать штаб, сначала в Большую Лепетиху (поселок в районе Новой Каховки – УП), как было спланировано. Но потом я понял, что мы тоже окажемся в окружении, поскольку уже была информация, что на Антоновский мост взорван десант и он находится под контролем противника.
Я на ходу поменял план. Мы вышли на Васильевку, в направлении Мелитополя. И дальше мы действовали уже в Запорожском направлении.
К концу 24-го нам дали дополнительные силы. Это был полк Национальной гвардии, патрульная охрана общественного порядка и 110-я бригада ТрО . Мы попробовали закрепиться. Мелитополь в то время был никем не занят, войска противника подошли к окраине города и находились там.
Нам удалось нанести огневое поражение по колоннам, тогда очень хорошо сработали наши РСЗО "Ураган" и накрыли колонну противника. В ночь совершили из Васильевки марш, зашли в Мелитополь. Но, к сожалению, тех сил, которые у нас были, оказалось недостаточно: два неполных батальона Национальной гвардии. 110-я бригада не заходила в Мелитополь, потому что у них даже техники не было.
К сожалению, нам не удалось удержать Мелитополь. Власти Мелитополя, как говорится, лежали на земле, и ее мог поднять кто угодно, там не было организовано ни сопротивление, ни оборона.
Противник вошел в Мелитополь, и подразделениям Национальной гвардии пришлось покинуть Мелитополь. Потом мы уже организовали оборону по рубежу Васильевка – Токмак, но его также не удалось удержать. И потом отошли еще дальше, где уже закрепились – в Каменском , кажется (село чуть выше по Днепру от Васильевки – УП).
"Сил не хватало. Мы же начинали войну в штате мирного времени"
– Давайте подытожим. Существует очень распространенная точка зрения, что Украина ожидала наступление на Донбассе. Судя по тем вещам, о которых вы рассказываете, мы действительно не ожидали агрессии на юге?
– Да нет, я бы так не говорил. Мы ожидали, потому что на всех командно-штабных учениях и военных играх мы рассматривали наступление противника с юга. И фактически он так и действовал, как мы и предполагали: первая его задача – это захват мостов, переправ через Днепр, а вторая задача – это Мелитополь и на Мариуполь, чтобы создать сухопутный коридор. Как мы предполагали, так он и действовал.
– Если предсказывали, тогда почему, по вашему мнению, не была достаточно сформирована группировка? Почему была нехватка личного состава?
– На мой взгляд, нам не хватало сил и средств. Мы же начинали великую войну в составе мирного времени, в мирном штате. То есть не были созданы дополнительные военные формирования. Что было, тем мы и распоряжались.
Давайте посчитаем: 12 бригад находились тогда в зоне ООС, по 5 в каждой тактической группировке, плюс резервы. А еще нужно было Киев прикрыть, Харьковщину, Черниговщину. На это потребовалось много сил. Уже к югу сколько было, командование и выделило.
Соколов: На мой взгляд, не хватило сил и средств, потому что россияне пошли повсюду
– То есть, на ваш взгляд, главным или единственным выходом из ситуации могло быть что? Заблаговременная мобилизация?
– Я не знаю, единственным ли, не только мобилизация. Можно было бы организовать какие-то учения с силами ТРО , собрать их в неплановом порядке под видом каких-либо учений, вывезти в приграничные районы, например. А мобилизация – безусловно. Введение военного положения и объявление мобилизации – это такая мера, которая осуществляется всегда.
– Сейчас мы уже знаем, что оборону юга обсуждают не только в соцсетях, но есть и уголовное дело. В частности, относительно неподрыва мостов. Когда и от кого вы впервые услышали, что могут быть притязания к тому, как была организована оборона юга?
– Я не буду комментировать слухи. Но мне известно, что есть уголовное дело. Ко мне приезжал следователь, в район ведения боевых действий, опросил меня, пока – в качестве свидетеля.
– Вам ваше командование говорило, что, возможно, нужно какие-то проверки провести? Может быть, оборону организовали неправильно?
– Я считаю, что нужно проводить проверку и анализ всех действий. Не только полдня и тех, которые были в начале – но и происходящих сейчас.
Общество и время даст оценку каждому, я в этом уверен. Определится, кто был прав, кто не прав, кто мог, кто не мог, кто должен был что-то делать, но не сделал.
Соня Лукашова , Евгений Будерацкий - Понедельник , 18 сентября 2023, 05:30
Генерал-майор Соколов командовал обороной юга, расследуемой ДБР. Большое интервью о Чонгаре, Херсоне и Мелитополе
“Украинская правда” поговорила с ответственным за южное направление Андреем Соколовым. О том, как была организована оборона, почему не выдержала давление россиян, что могло бы это исправить и разминировали ли что-то на границе с оккупированным Крымом.
www.pravda.com.ua
Эти вопросы зависли в сети и в СМИ с самого начала полномасштабного вторжения. Власть дает расплывчатые ответы: идет следствие. А оппоненты Владимира Зеленского в это время распространяют собственные догадки о "кто разминировал Чонгар".
В поисках ответа на эти вопросы в июле 2023 года "Украинская правда" нашла и пообщалась с одним из главных очевидцев тех событий - военным Иваном Сестриватовским . В феврале 2022 года он нес службу на Чонгаре. И именно ему предстояло взорвать тамошние мосты.
Сестриватовский рассказал, что они были заминированы. Он несколько раз пытался привести механизмы в действие, поэтому не успел отойти с собратьями и попал в плен. Но взрывные устройства так и не сработали. Мужчина предположил, что причиной мог быть массированный обстрел повредивших провода россиян или работа диверсантов.
Читайте на "Цензор.НЕТ":
Военный Сестриватовский впервые рассказывает, как пытался взорвать мосты на Чонгар в день вторжения
--
Только после интервью Сестриватовского допросило и официальное следствие. Хотя оно продолжается с весны 22
Из собственных источников в силовых структурах УП известно, что расследование ведет подотчетное Офису президента Государственное бюро расследований совместно со Службой безопасности Украины. Правоохранители изучают действия военных. В том числе и то, что командование якобы не заменяло должным образом все мосты и другие сооружения.
По данным УП, главными фигурантами этого дела могут быть командующий Объединенными силами генерал-лейтенант Сергей Наев и генерал-майор Андрей Соколов, который с октября 2021 года и по состоянию на начало большой войны был командующим управления войск "Юг".
Мы продолжаем восстанавливать события первых дней войны на юге. Для этого УП пообщалась и собрала в одну картину воспоминания военных, которые руководили тогдашней обороной, участвовали и контролировали минирование мостов. Мы получили доступ к уникальным данным украинских военных, а также российских карт и планов.
Большой материал о том, как юг Украины встретил 24 февраля, мы опубликуем в ближайшее время.
Тем временем "Украинская правда" поговорила с Андреем Соколовым, который отвечал за южное направление. О том, как была организована оборона, почему не выдержала давление россиян, что могло бы это исправить и разминировали ли что-то на границе с оккупированным Крымом.
"План на оборону предусматривал 4 бригады. У меня была только одна"
– Андрей, давайте вернемся в конец 2021 – начало 2022 года. Тогда в СМИ было много информации, что россияне готовят полномасштабное наступление. И осенью 2021-го глава ГУР Кирилл Буданов говорил, что юг, вероятно, будет одним из основных направлений вторжения. Как серьезно воспринимали эту информацию? Как проходила подготовка в командовании "Юг"?
– Когда я вступил (октябрь 2021 года – УП) на должность командира группировки войск, с первого дня организовал плановую подготовку. Были спланированы занятия со 137-м батальоном, который в то время охранял границу с Автономной Республикой Крым.
Также были спланированы занятия по подготовке штаба. Штаб был не постоянен, а назначался из офицеров командования Сухопутных войск. Это были разные люди разной подготовки, разного опыта, которые не имели слаженности.
После того, как обстановка начала обостряться, и противник начал концентрировать свои войска на территории Крыма, где-то в середине января 2022 г. было проведено взаимодействие с теми частями и подразделениями, которые должны были выполнять задачи по обороне Юга.
Это было сделано с практическим выходом на местность, уточнены задачи, маршруты отхода и оборонные рубежи . Все это было спланировано, проведено.
И перед самым вторжением мы как раз планировали проведение командно-штабной тренировки примерно через неделю, в середине февраля. Туда должны были быть привлечены все войска, которые были в то время в нашем подчинении.
– Эти тренировки провели?
– К сожалению, не успели – началась широкомасштабная агрессия. Мы его откладывали где-то в течение недели, потому что обстановка начала обостряться.
– Сколько украинских войск было сосредоточено на вашем направлении по состоянию на 24 февраля?
– Группировка "Юг" была основана на ротационной основе. То есть, одни люди приходили, потом они заменялись другими людьми. Если брать общую численность боевых общевойсковых подразделений, на момент вторжения было около 1,5 тысячи человек.
В частности, в 59-й бригаде личный состав примерно насчитывал 1300 человек.
Почему так мало? Ибо бригада перед этим вышла из зоны ООС, где-то в декабре, и находилась на восстановлении боеспособности. Процесс восстановления еще не завершился, когда они были назначены в состав нашей группировки.
Они были перемещены в Олешковские Ппески на полигон. Укомплектованность этой бригады была где-то до 60%.
Артиллерия имела неполный состав, потому что два дивизиона находились на учебе в " Девичках " (полигон в Киевской области - УП), группа инженерного обеспечения - это саперы - также находилась на учебе в Каменец-Подольском.
Плюс еще было около 250 человек в 137-м батальоне морской пехоты, который был укомплектован тоже на 50%.
И из этих 250 человек часть – срочники, которые вели стабилизационные действия на границе с Крымом.
Что такое стабилизационные деяния? Они были растянуты где-то на участке до 200 километров наблюдательными постами вдоль всей границы и наблюдали за действиями противника, чтобы не было какого-либо незаконного пересечения.
И только небольшая часть – это где-то один взвод (15-45 человек – УП) – находилась в опорном пункте непосредственно перед мостом Чонгар. Где-то еще до взвода находилось возле КПВВ "Каланчак", там тоже был опорный пункт. И еще один взводный опорный пункт у села Каиры – это Чаплинский КПВВ, напротив завода "Титан".
Фактически три опорных пункта – вот кто встречал в первый день противника.
В обороне была одна бригада, а не четыре, которые должны быть по штату
Соколов: В обороне была одна бригада, а не четыре, которые должны быть по штату при полномасштабном наступленении
– Почему на юге было такое небольшое количество военных? Разве эти полторы тысячи человек казались достаточным количеством на вашем направлении?
– Безусловно, этого недостаточно даже для ведения стабилизационной операции.
Во время обострения предполагалось иметь две бригады:
одна на Херсонском направлении должна была выполнять задачи, вести стабилизационные действия,
одна – на Мелитопольском.
И один батальон, который как передовое подразделение стоял прямо на грани.
Но я даже этих сил не имел, у меня была только одна бригада.
– На Мелитопольском не было ни одной бригады?
– На Мелитопольском направлении вообще не было сил. Я туда отправил свой резерв, танковую роту, чтобы хоть как-то его прикрыть.
– Уже во время вторжения или до?
– До. Я их опрокинул туда в район где-то за неделю до вторжения, понимая, что это направление вообще никем не прикрыто.
– Поднимался ли вопрос увеличения группировки?
– Безусловно, поднималось.
– Почему этого не происходило?
– Скорее всего, было недостаточно сил и средств. Противник сосредоточил свои войска на большом участке от Беларуси до Крыма. Сил не хватало, нужно было и в зоне ООС держать войска, и Киев прикрыть, и Север прикрыть, Слобожанщину, Харьковское направление. Я считаю, что именно поэтому не хватало сил.
– Как высоко докладывали о том, что, может быть, на юге не хватает сил?
– Я докладывал, как у нас установлено, на командующего Объединенными силами (Сергея Наева – УП).
– Известно ли вам, докладывали ли об этом президенту?
– Мне не известно.
– Вы получили эти полторы тысячи человек в подчинение на участок в 200 километров. Сколько должно быть по штатному расписанию? Как был недобор?
– Это была группировка на ведение стабилизационных действий. Если бы противник действовал диверсионными группами, незаконными формированиями, если бы ситуация развивалась, как на востоке в 2014 году, тогда нам назначались две бригады.
Но был еще отдельный план на оборону. Там предполагалось 4 бригады: две механизированные или общевойсковые и две бригады ТРО .
Понимаете: четыре бригады в плане и одна бригада в реальности. Безусловно, этого недостаточно.
– Когда вы поняли, что помощи от ТРО , скорее всего, не стоит ожидать, потому что их просто мало и у них есть большие проблемы с обеспечением?
– Я на ТРО вообще не рассчитывал, потому что нам их так и не предоставили. Это должны быть 2 бригады: Херсонская (124) и Запорожская (110).
Они к началу войны даже не были собраны. Бригады существовали, они были сформированы, но так и не поступило команды на их сбор, передачу нам и применение.
Запорожскую 110 бригаду ТрО я получил в свое подчинение уже в конце суток 24 февраля.
– А Херсонская бригада?
– Херсонская так и не поступила в мое распоряжение. Насколько я знаю, она в тот момент так и не была собрана.
"Я уверен, что россияне артиллерией разминировали минные поля"
---------------------------//-
– Давайте подробнее поговорим о 24 февраля. Как вы узнали, что русские начали войну?
– Первый день войны я встретил на своем командном пункте, находясь перед монитором, на котором был выведен "Вираж-планшет". Это такая программа, которая отслеживает полеты всех летательных средств.
Мы были там с начальником ПВО, оперативным дежурным. Сначала, где-то в 4-5 часов утра, наблюдали массированный взлет самолетов в Крыму. Мы их считали и где-то на 30-м самолете сбились.
Они сначала кружили над территорией Крыма, видимо, строили там боевой порядок. Еще была надежда, что они летают и сядут снова на свои аэродромы, потому что это не в первый раз было. Но они разлетелись над Азовским и Черным морями, начали массированный запуск ракет.
Первое – это был ракетный удар по почти всем местам дислокации наших подразделений, по пунктам управления, по стартовым позициям и пунктам управления средств ПВО, по аэродрому в Мелитополе. Почти по всем объектам, которые размещались в Херсонской, Запорожской области.
После этого поступили доклады от командира 137-го батальона, полковника Рымаренко, противника начавшего огневой налет, обстрела артиллерией наших передовых позиций на Каланчакском и Чонгарском КПВВ. С этого все началось.
Но там был такой нюанс. Мы где-то 23 числа получили информацию, что противник может совершить провокационные действия: сам обстреляет завод "Титан", потом нас обвинит в этом и это будет казус белли для того, чтобы начать на нашем направлении какие-то действия.
И первый был доклад командира 137 батальона – это я хорошо запомнил – что противник обстреливает не сами позиции, а ведет огонь перед нашим опорным пунктом напротив "Титана".
Я поначалу подумал, что именно это и происходит, что это провокация, и они обстреливают завод. Это было ночью, и личный состав просто не сориентировался.
Затем, проанализировав все действия, я понял, что они таким образом реактивной артиллерией разминировали наши минные поля перед взводными опорными пунктами. А второй огневой налет уже был по нашим позициям.
– Насколько я понимаю, 59-я бригада 23 февраля получила приказ выдвигаться на свои оборонительные рубежи . Это связано с возможными провокациями? Ждали ли вы полномасштабного наступления именно 24 февраля?
– Мы всегда готовимся к войне. 23 февраля я получил от своего руководства приказ выйти бригадой и занять оборонительные рубежи . До этого она находилась в готовности на полигоне под Олешками. Она готовилась к обороне, получала боеприпасы, ставились задачи.
23 числа я получил и дал им приказ выйти и занять оборону. Но, к сожалению, они не успели этого сделать.
– Подготовленных позиций на тех рубежах , куда они должны были идти, не было?
– Не было. Этот вопрос также довольно сложен, потому что Луганская и Донецкая область имели соответствующий статус, там оборудовались оборонные рубежи . Там работали не только силами военных – в каждой области был закреплен какой-то участок, где они оборудовали второй, третий рубеж.
Но Херсонская область с 2014 года не имела особого статуса. Эти оборонительные рубежи нужно было оборудовать на чьей-то земле, то есть ее нужно было отчуждать. Такое решение не было принято. Поэтому здесь были такие сложности.
Некоторые отдельные позиции до меня оборудовались в посадках, где земля ничья. Я теми силами, которые имел, обустраивал позиции артиллерии и подразделений ПВО. Позиции, которые занимал 137 батальон непосредственно на границе с Крымом, были оборудованы, и мы их совершенствовали постоянно.
А оборонительные позиции в глубину были практически только на бумаге.
Соколов: Я поначалу подумал, что происходит провокация
– Почему все же случилось, что не были взорваны мосты? Там же их до десятка, если не ошибаюсь, кроме самого Чонгар.
– Все мосты и дамбы находятся на полуострове Чонгар, на Мелитопольском направлении.
На другом направлении – на Каланчацком , на Херсонском, скажем так, там мостов нет.
Там два сухопутных перешейка: один на Чаплинку идет, один – на Каланчак.
Почему мосты не взорвались? Мы знаем из интервью военнослужащего 137-го батальона Ивана Сестриватовского , что попытки взорвать были. Но ведь надо понимать, что противник понимает важность этих мостов и переправ, он также принимает меры.
Я по своему опыту могу сказать, что мосты нужно взрывать не тогда, когда противник стоит перед ними, а еще до того, как он подошел, когда он еще не оказывает огневого влияния на мосты. Тогда можно надеяться, что задача будет выполнена на 100%.
А когда противник уже находится перед мостом, он влияет и на огонь, и на диверсионные группы и на сам мост, и на средства подрыва, и на тех людей, которые должны взорвать.
В Геническе, на Арабатской стрелке, мост взорвали. Не полностью, но взорвали. Там матросу 137 батальона пришлось выполнять задачи ценой своей жизни.
– Почему он не успел отойти с моста?
– Насколько я знаю, противник уже воздействовал огнем, пытался не допустить подрыва моста. Матрос погиб уже из-за огня противника, потому что противник обстреливал, и все вместе взорвалось.
– Снимали ли перед полномасштабной войной какие-нибудь минные заграждения? Или что-то разминировали в условиях каких-то мирных договоренностей?
– Насчет мирных договоренностей мне трудно сказать. На границе с Автономной Республикой Крым все как в 2014 году оборудовали, так и содержалось.
Но были еще заминированы мосты в глубине, на Северо-Крымском и Каховском магистральном каналах. Они были заминированы в 2014 году, тогда там было гораздо больше войск.
И за счет этой группировки эти минирования содержались. Потому что нельзя оставить просто заминированный мост на мирной территории без присмотра.
Со временем количество войск уменьшалось уже с 2015 года, потому что нужны были войска в зону АТО, а затем ООС. И часть объектов была разминирована, потому что некому было их содержать.
Все боеприпасы находились на складе в Чаплинке. И когда началась великая война, я дал команду в срочном порядке получать боеприпасы и взрывать мосты через каналы.
Некоторые мосты успели взорвать, на некоторые противник уже вышел.
– Когда приблизительно эти мосты в глубине были разминированы?
– Мне это не известно. Когда я первый раз вступал в должность, в 2018 г., то уже боеприпасы находились на складе.
– Все остальные мосты – тот же Чонгар, Геническ – там минные заграждения не снимались?
– Нет. На самом пределе как были в 2014 году оборудованы заграждения и минные поля, все так и оставалось.
– Если бы какие-то заграждения были сняты, ответственны за это были бы военные? Могли ли это делать гражданские власти?
– Безусловно, военные. Гражданские власти не имели доступа к заграждениям, к минным полям. Но я, например, не мог сам принять никакого решения об уменьшении разминирования.
Это не в моих полномочиях. И, соответственно, я этого не делал.
– Знаем ли мы, какая ситуация была с минными полями? Или там россияне взрывались? Ибо тоже существует нарратив , что якобы врагу там кто-то помогал, корректировал, и они эти минные поля обходили.
– Минные поля на мирной территории, где живут мирные люди – как вы думаете, они содержатся? Они были отмечены на местности, чтобы никто случайно туда не вошел. Они были отмечены и специальной лентой, и указателями на местности.
Соответственно, об этих минных полях знали все местные жители. Я уверен, что о них знал и противник.
Следующее. Самые асфальтированные дороги – они не были заминированы. Потому что по ним осуществлялось постоянно пересечение границы с Республикой Крым, по ним двигались люди, грузы. Они не были заминированы. Они были подготовлены, на них было взрывчатое вещество, оно лежало в Чаплинке. Были спланированы минировки. Но оно не состоялось, потому что не было получено команды на дополнительное минирование.
– А кто должен дать такую команду?
– Я должен был ее получить от своего руководства.
– Вы говорите, что вы увидели, как артиллерия работает по минным полям. То есть они сознательно разминировали и упрощали себе путь?
– Я уверен в этом. Я с 2014 года нахожусь на фронте. Они так поступали не раз. Я уверен, что и тогда они именно это и делали.
"На Днепре нужно было еще до войны сделать стратегический рубеж обороны"
– Когда вы увидели, что нужно уже давать команду на отход наших войск? Когда вы увидели, что ни 59-я бригада, ни 137-й батальон просто физически не могут выдержать наступление того количества врага, которое идет на них?
– По 137-му батальону это все было обсуждено заранее и спланировано во время тренировок, которые мы с ними проводили ежемесячно. Их задача была доложить, что противник начал наступление, взорвать соответствующие объекты и отойти в определенный район сосредоточения.
Они действовали практически без команды, они к этому были подготовлены. Команды передавались, но была проблема: радиосвязь, которая у нас легла сразу.
– Радиоэлектронная борьба противника работала хорошо?
– Не могу сказать. Может, действительно какие-то диверсионные группы были, выведшие из строя ретрансляторы, возможно, и РЭБ работала. Но радиосвязи не было, он был подавлен.
Благодаря только мобильной связи, работавшей, WhatsApp , удавалось получать информацию и передавать команды.
Я уже понял, что война началась, когда увидел массированный ракетный удар по нашим подразделениям.
Но еще была вероятность, что противник не сразу начнет сухопутную фазу, а сначала день или два будет наносить массированные авиационно-ракетные удары. Есть такой способ проведения сделок.
Но буквально сразу я получил доклад от командира 137 батальона, что противник начал движение механизированными колоннами в нашу сторону через границу. Соответственно, я подал команду им действовать согласно плану ухода. А кто не получил команду, действовали самостоятельно. Это было спланировано и обсуждено раньше времени.
Соколов: Россиянам было около 25 тысяч личного состава Фото из архива Елены Мокренчук
– А с 59-й бригадой?
– 59-я бригада, к сожалению, так и не смогла выйти на свои оборонительные рубежи , не успела, не хватало времени. Они войну встретили фактически в пределах 241 полигона в Олешках .
Когда я понял, что они не успеют выйти на рубежи , потому что противник уже активно продвигается, я дал команду переходить к обороне там, где они находятся. Частично это было исполнено, но под влиянием противника бригада начала отходить уже на правый берег.
– Какое количество россиян тогда наступало на юг?
– ориентировочно 25 батальонно -тактических групп.
– Это сколько людей?
– Это до 20 тысяч личного состава.
Но так не совсем правильно считать, потому что мы не учитываем систему управления и более массивных объединений, имеющих и артиллерию, и средства ПВО, и подразделения разведки, и инженерные, РЭБ. Это нужно также учитывать.
Против нас действовал 22-й армейский корпус в полном составе , не менее дивизии 58-й армии северо-кавказской, наиболее подготовленной, и до половины 7-й десантно-штурмовой дивизии.
Это очень многое. Это и артиллерия, и все эти средства, которые есть в их составе. Плюс воздушный компонент до 140 самолетов, 60 вертолетов и корабельный состав их Черноморского флота.
– Во сколько раз техникой, артиллерией россияне преобладали нашу группировку?
– Точно не сосчитать. Могу сказать, что это было полное преимущество и в личном составе и технике.
– Судя по вашим цифрам, это по меньшей мере в 20-25 раз.
– Да, и в артиллерии, и в самолетах, и вертолетах.
– Как быстро выбили наше ПВО?
– Я не знаю, как быстро, но в первый день ПВО вообще никак себя не проявило. Противник имел полное преимущество в воздухе, и ничего ему не мешало.
– Идем дальше. 59-я бригада начинает выходить на правый берег. Что должно было произойти с Антоновским и Новокаховским мостами? Они должны быть взорваны или нет?
– Река Днепр имеет стратегическое значение. Там должен быть стратегический рубеж обороны, и за него должно отвечать уже какое-то другое военное образование. Потому что надеяться, что наша группировка войск бывшими силами сможет удержать противника в Херсонской области, а потом еще отвечать за то, чтобы он не переправился на другой берег Днепра – это, мягко говоря, неверно.
Вообще надо бы, не рассчитывая на нашу небольшую группировку, создать там какой-то стратегический рубеж обороны, хотя бы очагово в районе Антоновского моста и в районе Новокаховской дамбы .
Это нужно было сделать раньше времени, перед войной.
Почему это не было сделано? Мне тяжело сказать. Согласно стабилизационной операции, я отвечал за ту сторону, потому что там еще Херсонская область.
Но противник начал войну. А за оборонной операцией, это уже была не моя территория . Моя территория проходила как раз по левому берегу Днепра. У меня не было сил и средств, необходимых даже для стабилизационной операции, не только обороны.
– А правый берег – чья это должна была быть территория?
– Мне не известно, это стратегические планы.
Я не мог никак повлиять на процесс заминирования мостов в Херсоне, потому что у меня не было даже материала, чтобы их заминировать. И еще надо техника, время и люди, которые бы осуществляли заминирование .
– То есть мосты через Днепр не были заминированы?
– Нет, мосты через Днепр не были заминированы.
– Мы примерно понимаем, что было два направления наступления: на Херсон и Мелитополь.
Херсонский должен был защищать 59-я бригада, она приняла бой на Антоновском мосту. А как было с направлением на Мелитополь? Туда, я так понимаю, отходил 137-й батальон – им кто-то подошел на подкрепление, остались ли они там сами?
– На Мелитопольское направление не была назначена отдельная бригада. Мне пришлось забрать в 59 один батальон и назначить туда для ведения обороны. Это был девятый мотопехотный батальон.
Лучший в то время в бригаде – я поэтому его и выбрал, потому что там и командир был опытный (к сожалению, он погиб потом под Запорожьем), и сам батальон был более подготовлен.
Но он тоже не успел прийти туда вовремя и занять оборону. Фактически он вышел туда и попал в свиту. И потом мы выводили их вместе с военнослужащими 137 батальона на Васильевку (Запорожская обл.).
Во время обороны Васильевки они еще раз попали в окружение и еще раз из него выходили.
– Из других группировок вам никого не дали на подкрепление на Мелитополь?
– Уже в конце дня 24 февраля нам пришлось перемещать штаб, сначала в Большую Лепетиху (поселок в районе Новой Каховки – УП), как было спланировано. Но потом я понял, что мы тоже окажемся в окружении, поскольку уже была информация, что на Антоновский мост взорван десант и он находится под контролем противника.
Я на ходу поменял план. Мы вышли на Васильевку, в направлении Мелитополя. И дальше мы действовали уже в Запорожском направлении.
К концу 24-го нам дали дополнительные силы. Это был полк Национальной гвардии, патрульная охрана общественного порядка и 110-я бригада ТрО . Мы попробовали закрепиться. Мелитополь в то время был никем не занят, войска противника подошли к окраине города и находились там.
Нам удалось нанести огневое поражение по колоннам, тогда очень хорошо сработали наши РСЗО "Ураган" и накрыли колонну противника. В ночь совершили из Васильевки марш, зашли в Мелитополь. Но, к сожалению, тех сил, которые у нас были, оказалось недостаточно: два неполных батальона Национальной гвардии. 110-я бригада не заходила в Мелитополь, потому что у них даже техники не было.
К сожалению, нам не удалось удержать Мелитополь. Власти Мелитополя, как говорится, лежали на земле, и ее мог поднять кто угодно, там не было организовано ни сопротивление, ни оборона.
Противник вошел в Мелитополь, и подразделениям Национальной гвардии пришлось покинуть Мелитополь. Потом мы уже организовали оборону по рубежу Васильевка – Токмак, но его также не удалось удержать. И потом отошли еще дальше, где уже закрепились – в Каменском , кажется (село чуть выше по Днепру от Васильевки – УП).
"Сил не хватало. Мы же начинали войну в штате мирного времени"
– Давайте подытожим. Существует очень распространенная точка зрения, что Украина ожидала наступление на Донбассе. Судя по тем вещам, о которых вы рассказываете, мы действительно не ожидали агрессии на юге?
– Да нет, я бы так не говорил. Мы ожидали, потому что на всех командно-штабных учениях и военных играх мы рассматривали наступление противника с юга. И фактически он так и действовал, как мы и предполагали: первая его задача – это захват мостов, переправ через Днепр, а вторая задача – это Мелитополь и на Мариуполь, чтобы создать сухопутный коридор. Как мы предполагали, так он и действовал.
– Если предсказывали, тогда почему, по вашему мнению, не была достаточно сформирована группировка? Почему была нехватка личного состава?
– На мой взгляд, нам не хватало сил и средств. Мы же начинали великую войну в составе мирного времени, в мирном штате. То есть не были созданы дополнительные военные формирования. Что было, тем мы и распоряжались.
Давайте посчитаем: 12 бригад находились тогда в зоне ООС, по 5 в каждой тактической группировке, плюс резервы. А еще нужно было Киев прикрыть, Харьковщину, Черниговщину. На это потребовалось много сил. Уже к югу сколько было, командование и выделило.
Соколов: На мой взгляд, не хватило сил и средств, потому что россияне пошли повсюду
– То есть, на ваш взгляд, главным или единственным выходом из ситуации могло быть что? Заблаговременная мобилизация?
– Я не знаю, единственным ли, не только мобилизация. Можно было бы организовать какие-то учения с силами ТРО , собрать их в неплановом порядке под видом каких-либо учений, вывезти в приграничные районы, например. А мобилизация – безусловно. Введение военного положения и объявление мобилизации – это такая мера, которая осуществляется всегда.
– Сейчас мы уже знаем, что оборону юга обсуждают не только в соцсетях, но есть и уголовное дело. В частности, относительно неподрыва мостов. Когда и от кого вы впервые услышали, что могут быть притязания к тому, как была организована оборона юга?
– Я не буду комментировать слухи. Но мне известно, что есть уголовное дело. Ко мне приезжал следователь, в район ведения боевых действий, опросил меня, пока – в качестве свидетеля.
– Вам ваше командование говорило, что, возможно, нужно какие-то проверки провести? Может быть, оборону организовали неправильно?
– Я считаю, что нужно проводить проверку и анализ всех действий. Не только полдня и тех, которые были в начале – но и происходящих сейчас.
Общество и время даст оценку каждому, я в этом уверен. Определится, кто был прав, кто не прав, кто мог, кто не мог, кто должен был что-то делать, но не сделал.
Сейчас в открытом доступе обсуждать нечего.Генерал Соколов командовал обороной Юга Украины , расследуемой ДБР.
Большое интервью о Чонгаре, Херсоне и Мелитополе
Понедельник, 18 сентября 2023
Что позволило россиянам в считанные дни захватить юг, оккупировать Херсон и открыть себе путь на Мариуполь? Почему не были взорваны печально известные мосты на перешейке с Крымом?Генерал-майор Соколов командовал обороной юга, расследуемой ДБР. Большое интервью о Чонгаре, Херсоне и Мелитополе
“Украинская правда” поговорила с ответственным за южное направление Андреем Соколовым. О том, как была организована оборона, почему не выдержала давление россиян, что могло бы это исправить и разминировали ли что-то на границе с оккупированным Крымом.
--
перевод на русский по спойлером
Генерал-майор Соколов командовал обороной юга, расследуемой ДБР. Большее интервью о Чонгаре , Херсоне и Мелитополе.
Соня Лукашова , Евгений Будерацкий - Понедельник , 18 сентября 2023, 05:30
Что позволило россиянам в считанные дни захватить юг, оккупировать Херсон и открыть себе путь на Мариуполь? Почему не были взорваны печально известные мосты на перешейке с Крымом?Генерал-майор Соколов командовал обороной юга, расследуемой ДБР. Большое интервью о Чонгаре, Херсоне и Мелитополе
“Украинская правда” поговорила с ответственным за южное направление Андреем Соколовым. О том, как была организована оборона, почему не выдержала давление россиян, что могло бы это исправить и разминировали ли что-то на границе с оккупированным Крымом.
Эти вопросы зависли в сети и в СМИ с самого начала полномасштабного вторжения. Власть дает расплывчатые ответы: идет следствие. А оппоненты Владимира Зеленского в это время распространяют собственные догадки о "кто разминировал Чонгар".
В поисках ответа на эти вопросы в июле 2023 года "Украинская правда" нашла и пообщалась с одним из главных очевидцев тех событий - военным Иваном Сестриватовским . В феврале 2022 года он нес службу на Чонгаре. И именно ему предстояло взорвать тамошние мосты.
Сестриватовский рассказал, что они были заминированы. Он несколько раз пытался привести механизмы в действие, поэтому не успел отойти с собратьями и попал в плен. Но взрывные устройства так и не сработали. Мужчина предположил, что причиной мог быть массированный обстрел повредивших провода россиян или работа диверсантов.
Читайте на "Цензор.НЕТ":
Военный Сестриватовский впервые рассказывает, как пытался взорвать мосты на Чонгар в день вторжения
--
Только после интервью Сестриватовского допросило и официальное следствие. Хотя оно продолжается с весны 22
Из собственных источников в силовых структурах УП известно, что расследование ведет подотчетное Офису президента Государственное бюро расследований совместно со Службой безопасности Украины. Правоохранители изучают действия военных. В том числе и то, что командование якобы не заменяло должным образом все мосты и другие сооружения.
По данным УП, главными фигурантами этого дела могут быть командующий Объединенными силами генерал-лейтенант Сергей Наев и генерал-майор Андрей Соколов, который с октября 2021 года и по состоянию на начало большой войны был командующим управления войск "Юг".
Мы продолжаем восстанавливать события первых дней войны на юге. Для этого УП пообщалась и собрала в одну картину воспоминания военных, которые руководили тогдашней обороной, участвовали и контролировали минирование мостов. Мы получили доступ к уникальным данным украинских военных, а также российских карт и планов.
Большой материал о том, как юг Украины встретил 24 февраля, мы опубликуем в ближайшее время.
Тем временем "Украинская правда" поговорила с Андреем Соколовым, который отвечал за южное направление. О том, как была организована оборона, почему не выдержала давление россиян, что могло бы это исправить и разминировали ли что-то на границе с оккупированным Крымом.
"План на оборону предусматривал 4 бригады. У меня была только одна"
– Андрей, давайте вернемся в конец 2021 – начало 2022 года. Тогда в СМИ было много информации, что россияне готовят полномасштабное наступление. И осенью 2021-го глава ГУР Кирилл Буданов говорил, что юг, вероятно, будет одним из основных направлений вторжения. Как серьезно воспринимали эту информацию? Как проходила подготовка в командовании "Юг"?
– Когда я вступил (октябрь 2021 года – УП) на должность командира группировки войск, с первого дня организовал плановую подготовку. Были спланированы занятия со 137-м батальоном, который в то время охранял границу с Автономной Республикой Крым.
Также были спланированы занятия по подготовке штаба. Штаб был не постоянен, а назначался из офицеров командования Сухопутных войск. Это были разные люди разной подготовки, разного опыта, которые не имели слаженности.
После того, как обстановка начала обостряться, и противник начал концентрировать свои войска на территории Крыма, где-то в середине января 2022 г. было проведено взаимодействие с теми частями и подразделениями, которые должны были выполнять задачи по обороне Юга.
Это было сделано с практическим выходом на местность, уточнены задачи, маршруты отхода и оборонные рубежи . Все это было спланировано, проведено.
И перед самым вторжением мы как раз планировали проведение командно-штабной тренировки примерно через неделю, в середине февраля. Туда должны были быть привлечены все войска, которые были в то время в нашем подчинении.
– Эти тренировки провели?
– К сожалению, не успели – началась широкомасштабная агрессия. Мы его откладывали где-то в течение недели, потому что обстановка начала обостряться.
– Сколько украинских войск было сосредоточено на вашем направлении по состоянию на 24 февраля?
– Группировка "Юг" была основана на ротационной основе. То есть, одни люди приходили, потом они заменялись другими людьми. Если брать общую численность боевых общевойсковых подразделений, на момент вторжения было около 1,5 тысячи человек.
В частности, в 59-й бригаде личный состав примерно насчитывал 1300 человек.
Почему так мало? Ибо бригада перед этим вышла из зоны ООС, где-то в декабре, и находилась на восстановлении боеспособности. Процесс восстановления еще не завершился, когда они были назначены в состав нашей группировки.
Они были перемещены в Олешковские Ппески на полигон. Укомплектованность этой бригады была где-то до 60%.
Артиллерия имела неполный состав, потому что два дивизиона находились на учебе в " Девичках " (полигон в Киевской области - УП), группа инженерного обеспечения - это саперы - также находилась на учебе в Каменец-Подольском.
Плюс еще было около 250 человек в 137-м батальоне морской пехоты, который был укомплектован тоже на 50%.
И из этих 250 человек часть – срочники, которые вели стабилизационные действия на границе с Крымом.
Что такое стабилизационные деяния? Они были растянуты где-то на участке до 200 километров наблюдательными постами вдоль всей границы и наблюдали за действиями противника, чтобы не было какого-либо незаконного пересечения.
И только небольшая часть – это где-то один взвод (15-45 человек – УП) – находилась в опорном пункте непосредственно перед мостом Чонгар. Где-то еще до взвода находилось возле КПВВ "Каланчак", там тоже был опорный пункт. И еще один взводный опорный пункт у села Каиры – это Чаплинский КПВВ, напротив завода "Титан".
Фактически три опорных пункта – вот кто встречал в первый день противника.
В обороне была одна бригада, а не четыре, которые должны быть по штату
Соколов: В обороне была одна бригада, а не четыре, которые должны быть по штату при полномасштабном наступленении
– Почему на юге было такое небольшое количество военных? Разве эти полторы тысячи человек казались достаточным количеством на вашем направлении?
– Безусловно, этого недостаточно даже для ведения стабилизационной операции.
Во время обострения предполагалось иметь две бригады:
одна на Херсонском направлении должна была выполнять задачи, вести стабилизационные действия,
одна – на Мелитопольском.
И один батальон, который как передовое подразделение стоял прямо на грани.
Но я даже этих сил не имел, у меня была только одна бригада.
– На Мелитопольском не было ни одной бригады?
– На Мелитопольском направлении вообще не было сил. Я туда отправил свой резерв, танковую роту, чтобы хоть как-то его прикрыть.
– Уже во время вторжения или до?
– До. Я их опрокинул туда в район где-то за неделю до вторжения, понимая, что это направление вообще никем не прикрыто.
– Поднимался ли вопрос увеличения группировки?
– Безусловно, поднималось.
– Почему этого не происходило?
– Скорее всего, было недостаточно сил и средств. Противник сосредоточил свои войска на большом участке от Беларуси до Крыма. Сил не хватало, нужно было и в зоне ООС держать войска, и Киев прикрыть, и Север прикрыть, Слобожанщину, Харьковское направление. Я считаю, что именно поэтому не хватало сил.
– Как высоко докладывали о том, что, может быть, на юге не хватает сил?
– Я докладывал, как у нас установлено, на командующего Объединенными силами (Сергея Наева – УП).
– Известно ли вам, докладывали ли об этом президенту?
– Мне не известно.
– Вы получили эти полторы тысячи человек в подчинение на участок в 200 километров. Сколько должно быть по штатному расписанию? Как был недобор?
– Это была группировка на ведение стабилизационных действий. Если бы противник действовал диверсионными группами, незаконными формированиями, если бы ситуация развивалась, как на востоке в 2014 году, тогда нам назначались две бригады.
Но был еще отдельный план на оборону. Там предполагалось 4 бригады: две механизированные или общевойсковые и две бригады ТРО .
Понимаете: четыре бригады в плане и одна бригада в реальности. Безусловно, этого недостаточно.
– Когда вы поняли, что помощи от ТРО , скорее всего, не стоит ожидать, потому что их просто мало и у них есть большие проблемы с обеспечением?
– Я на ТРО вообще не рассчитывал, потому что нам их так и не предоставили. Это должны быть 2 бригады: Херсонская (124) и Запорожская (110).
Они к началу войны даже не были собраны. Бригады существовали, они были сформированы, но так и не поступило команды на их сбор, передачу нам и применение.
Запорожскую 110 бригаду ТрО я получил в свое подчинение уже в конце суток 24 февраля.
– А Херсонская бригада?
– Херсонская так и не поступила в мое распоряжение. Насколько я знаю, она в тот момент так и не была собрана.
"Я уверен, что россияне артиллерией разминировали минные поля"
---------------------------//-
– Давайте подробнее поговорим о 24 февраля. Как вы узнали, что русские начали войну?
– Первый день войны я встретил на своем командном пункте, находясь перед монитором, на котором был выведен "Вираж-планшет". Это такая программа, которая отслеживает полеты всех летательных средств.
Мы были там с начальником ПВО, оперативным дежурным. Сначала, где-то в 4-5 часов утра, наблюдали массированный взлет самолетов в Крыму. Мы их считали и где-то на 30-м самолете сбились.
Они сначала кружили над территорией Крыма, видимо, строили там боевой порядок. Еще была надежда, что они летают и сядут снова на свои аэродромы, потому что это не в первый раз было. Но они разлетелись над Азовским и Черным морями, начали массированный запуск ракет.
Первое – это был ракетный удар по почти всем местам дислокации наших подразделений, по пунктам управления, по стартовым позициям и пунктам управления средств ПВО, по аэродрому в Мелитополе. Почти по всем объектам, которые размещались в Херсонской, Запорожской области.
После этого поступили доклады от командира 137-го батальона, полковника Рымаренко, противника начавшего огневой налет, обстрела артиллерией наших передовых позиций на Каланчакском и Чонгарском КПВВ. С этого все началось.
Но там был такой нюанс. Мы где-то 23 числа получили информацию, что противник может совершить провокационные действия: сам обстреляет завод "Титан", потом нас обвинит в этом и это будет казус белли для того, чтобы начать на нашем направлении какие-то действия.
И первый был доклад командира 137 батальона – это я хорошо запомнил – что противник обстреливает не сами позиции, а ведет огонь перед нашим опорным пунктом напротив "Титана".
Я поначалу подумал, что именно это и происходит, что это провокация, и они обстреливают завод. Это было ночью, и личный состав просто не сориентировался.
Затем, проанализировав все действия, я понял, что они таким образом реактивной артиллерией разминировали наши минные поля перед взводными опорными пунктами. А второй огневой налет уже был по нашим позициям.
– Насколько я понимаю, 59-я бригада 23 февраля получила приказ выдвигаться на свои оборонительные рубежи . Это связано с возможными провокациями? Ждали ли вы полномасштабного наступления именно 24 февраля?
– Мы всегда готовимся к войне. 23 февраля я получил от своего руководства приказ выйти бригадой и занять оборонительные рубежи . До этого она находилась в готовности на полигоне под Олешками. Она готовилась к обороне, получала боеприпасы, ставились задачи.
23 числа я получил и дал им приказ выйти и занять оборону. Но, к сожалению, они не успели этого сделать.
– Подготовленных позиций на тех рубежах , куда они должны были идти, не было?
– Не было. Этот вопрос также довольно сложен, потому что Луганская и Донецкая область имели соответствующий статус, там оборудовались оборонные рубежи . Там работали не только силами военных – в каждой области был закреплен какой-то участок, где они оборудовали второй, третий рубеж.
Но Херсонская область с 2014 года не имела особого статуса. Эти оборонительные рубежи нужно было оборудовать на чьей-то земле, то есть ее нужно было отчуждать. Такое решение не было принято. Поэтому здесь были такие сложности.
Некоторые отдельные позиции до меня оборудовались в посадках, где земля ничья. Я теми силами, которые имел, обустраивал позиции артиллерии и подразделений ПВО. Позиции, которые занимал 137 батальон непосредственно на границе с Крымом, были оборудованы, и мы их совершенствовали постоянно.
А оборонительные позиции в глубину были практически только на бумаге.
Соколов: Я поначалу подумал, что происходит провокация
– Почему все же случилось, что не были взорваны мосты? Там же их до десятка, если не ошибаюсь, кроме самого Чонгар.
– Все мосты и дамбы находятся на полуострове Чонгар, на Мелитопольском направлении.
На другом направлении – на Каланчацком , на Херсонском, скажем так, там мостов нет.
Там два сухопутных перешейка: один на Чаплинку идет, один – на Каланчак.
Почему мосты не взорвались? Мы знаем из интервью военнослужащего 137-го батальона Ивана Сестриватовского , что попытки взорвать были. Но ведь надо понимать, что противник понимает важность этих мостов и переправ, он также принимает меры.
Я по своему опыту могу сказать, что мосты нужно взрывать не тогда, когда противник стоит перед ними, а еще до того, как он подошел, когда он еще не оказывает огневого влияния на мосты. Тогда можно надеяться, что задача будет выполнена на 100%.
А когда противник уже находится перед мостом, он влияет и на огонь, и на диверсионные группы и на сам мост, и на средства подрыва, и на тех людей, которые должны взорвать.
В Геническе, на Арабатской стрелке, мост взорвали. Не полностью, но взорвали. Там матросу 137 батальона пришлось выполнять задачи ценой своей жизни.
– Почему он не успел отойти с моста?
– Насколько я знаю, противник уже воздействовал огнем, пытался не допустить подрыва моста. Матрос погиб уже из-за огня противника, потому что противник обстреливал, и все вместе взорвалось.
– Снимали ли перед полномасштабной войной какие-нибудь минные заграждения? Или что-то разминировали в условиях каких-то мирных договоренностей?
– Насчет мирных договоренностей мне трудно сказать. На границе с Автономной Республикой Крым все как в 2014 году оборудовали, так и содержалось.
Но были еще заминированы мосты в глубине, на Северо-Крымском и Каховском магистральном каналах. Они были заминированы в 2014 году, тогда там было гораздо больше войск.
И за счет этой группировки эти минирования содержались. Потому что нельзя оставить просто заминированный мост на мирной территории без присмотра.
Со временем количество войск уменьшалось уже с 2015 года, потому что нужны были войска в зону АТО, а затем ООС. И часть объектов была разминирована, потому что некому было их содержать.
Все боеприпасы находились на складе в Чаплинке. И когда началась великая война, я дал команду в срочном порядке получать боеприпасы и взрывать мосты через каналы.
Некоторые мосты успели взорвать, на некоторые противник уже вышел.
– Когда приблизительно эти мосты в глубине были разминированы?
– Мне это не известно. Когда я первый раз вступал в должность, в 2018 г., то уже боеприпасы находились на складе.
– Все остальные мосты – тот же Чонгар, Геническ – там минные заграждения не снимались?
– Нет. На самом пределе как были в 2014 году оборудованы заграждения и минные поля, все так и оставалось.
– Если бы какие-то заграждения были сняты, ответственны за это были бы военные? Могли ли это делать гражданские власти?
– Безусловно, военные. Гражданские власти не имели доступа к заграждениям, к минным полям. Но я, например, не мог сам принять никакого решения об уменьшении разминирования.
Это не в моих полномочиях. И, соответственно, я этого не делал.
– Знаем ли мы, какая ситуация была с минными полями? Или там россияне взрывались? Ибо тоже существует нарратив , что якобы врагу там кто-то помогал, корректировал, и они эти минные поля обходили.
– Минные поля на мирной территории, где живут мирные люди – как вы думаете, они содержатся? Они были отмечены на местности, чтобы никто случайно туда не вошел. Они были отмечены и специальной лентой, и указателями на местности.
Соответственно, об этих минных полях знали все местные жители. Я уверен, что о них знал и противник.
Следующее. Самые асфальтированные дороги – они не были заминированы. Потому что по ним осуществлялось постоянно пересечение границы с Республикой Крым, по ним двигались люди, грузы. Они не были заминированы. Они были подготовлены, на них было взрывчатое вещество, оно лежало в Чаплинке. Были спланированы минировки. Но оно не состоялось, потому что не было получено команды на дополнительное минирование.
– А кто должен дать такую команду?
– Я должен был ее получить от своего руководства.
– Вы говорите, что вы увидели, как артиллерия работает по минным полям. То есть они сознательно разминировали и упрощали себе путь?
– Я уверен в этом. Я с 2014 года нахожусь на фронте. Они так поступали не раз. Я уверен, что и тогда они именно это и делали.
"На Днепре нужно было еще до войны сделать стратегический рубеж обороны"
– Когда вы увидели, что нужно уже давать команду на отход наших войск? Когда вы увидели, что ни 59-я бригада, ни 137-й батальон просто физически не могут выдержать наступление того количества врага, которое идет на них?
– По 137-му батальону это все было обсуждено заранее и спланировано во время тренировок, которые мы с ними проводили ежемесячно. Их задача была доложить, что противник начал наступление, взорвать соответствующие объекты и отойти в определенный район сосредоточения.
Они действовали практически без команды, они к этому были подготовлены. Команды передавались, но была проблема: радиосвязь, которая у нас легла сразу.
– Радиоэлектронная борьба противника работала хорошо?
– Не могу сказать. Может, действительно какие-то диверсионные группы были, выведшие из строя ретрансляторы, возможно, и РЭБ работала. Но радиосвязи не было, он был подавлен.
Благодаря только мобильной связи, работавшей, WhatsApp , удавалось получать информацию и передавать команды.
Я уже понял, что война началась, когда увидел массированный ракетный удар по нашим подразделениям.
Но еще была вероятность, что противник не сразу начнет сухопутную фазу, а сначала день или два будет наносить массированные авиационно-ракетные удары. Есть такой способ проведения сделок.
Но буквально сразу я получил доклад от командира 137 батальона, что противник начал движение механизированными колоннами в нашу сторону через границу. Соответственно, я подал команду им действовать согласно плану ухода. А кто не получил команду, действовали самостоятельно. Это было спланировано и обсуждено раньше времени.
Соколов: Россиянам было около 25 тысяч личного состава Фото из архива Елены Мокренчук
– А с 59-й бригадой?
– 59-я бригада, к сожалению, так и не смогла выйти на свои оборонительные рубежи , не успела, не хватало времени. Они войну встретили фактически в пределах 241 полигона в Олешках .
Когда я понял, что они не успеют выйти на рубежи , потому что противник уже активно продвигается, я дал команду переходить к обороне там, где они находятся. Частично это было исполнено, но под влиянием противника бригада начала отходить уже на правый берег.
– Какое количество россиян тогда наступало на юг?
– ориентировочно 25 батальонно -тактических групп.
– Это сколько людей?
– Это до 20 тысяч личного состава.
Но так не совсем правильно считать, потому что мы не учитываем систему управления и более массивных объединений, имеющих и артиллерию, и средства ПВО, и подразделения разведки, и инженерные, РЭБ. Это нужно также учитывать.
Против нас действовал 22-й армейский корпус в полном составе , не менее дивизии 58-й армии северо-кавказской, наиболее подготовленной, и до половины 7-й десантно-штурмовой дивизии.
Это очень многое. Это и артиллерия, и все эти средства, которые есть в их составе. Плюс воздушный компонент до 140 самолетов, 60 вертолетов и корабельный состав их Черноморского флота.
– Во сколько раз техникой, артиллерией россияне преобладали нашу группировку?
– Точно не сосчитать. Могу сказать, что это было полное преимущество и в личном составе и технике.
– Судя по вашим цифрам, это по меньшей мере в 20-25 раз.
– Да, и в артиллерии, и в самолетах, и вертолетах.
– Как быстро выбили наше ПВО?
– Я не знаю, как быстро, но в первый день ПВО вообще никак себя не проявило. Противник имел полное преимущество в воздухе, и ничего ему не мешало.
– Идем дальше. 59-я бригада начинает выходить на правый берег. Что должно было произойти с Антоновским и Новокаховским мостами? Они должны быть взорваны или нет?
– Река Днепр имеет стратегическое значение. Там должен быть стратегический рубеж обороны, и за него должно отвечать уже какое-то другое военное образование. Потому что надеяться, что наша группировка войск бывшими силами сможет удержать противника в Херсонской области, а потом еще отвечать за то, чтобы он не переправился на другой берег Днепра – это, мягко говоря, неверно.
Вообще надо бы, не рассчитывая на нашу небольшую группировку, создать там какой-то стратегический рубеж обороны, хотя бы очагово в районе Антоновского моста и в районе Новокаховской дамбы .
Это нужно было сделать раньше времени, перед войной.
Почему это не было сделано? Мне тяжело сказать. Согласно стабилизационной операции, я отвечал за ту сторону, потому что там еще Херсонская область.
Но противник начал войну. А за оборонной операцией, это уже была не моя территория . Моя территория проходила как раз по левому берегу Днепра. У меня не было сил и средств, необходимых даже для стабилизационной операции, не только обороны.
– А правый берег – чья это должна была быть территория?
– Мне не известно, это стратегические планы.
Я не мог никак повлиять на процесс заминирования мостов в Херсоне, потому что у меня не было даже материала, чтобы их заминировать. И еще надо техника, время и люди, которые бы осуществляли заминирование .
– То есть мосты через Днепр не были заминированы?
– Нет, мосты через Днепр не были заминированы.
– Мы примерно понимаем, что было два направления наступления: на Херсон и Мелитополь.
Херсонский должен был защищать 59-я бригада, она приняла бой на Антоновском мосту. А как было с направлением на Мелитополь? Туда, я так понимаю, отходил 137-й батальон – им кто-то подошел на подкрепление, остались ли они там сами?
– На Мелитопольское направление не была назначена отдельная бригада. Мне пришлось забрать в 59 один батальон и назначить туда для ведения обороны. Это был девятый мотопехотный батальон.
Лучший в то время в бригаде – я поэтому его и выбрал, потому что там и командир был опытный (к сожалению, он погиб потом под Запорожьем), и сам батальон был более подготовлен.
Но он тоже не успел прийти туда вовремя и занять оборону. Фактически он вышел туда и попал в свиту. И потом мы выводили их вместе с военнослужащими 137 батальона на Васильевку (Запорожская обл.).
Во время обороны Васильевки они еще раз попали в окружение и еще раз из него выходили.
– Из других группировок вам никого не дали на подкрепление на Мелитополь?
– Уже в конце дня 24 февраля нам пришлось перемещать штаб, сначала в Большую Лепетиху (поселок в районе Новой Каховки – УП), как было спланировано. Но потом я понял, что мы тоже окажемся в окружении, поскольку уже была информация, что на Антоновский мост взорван десант и он находится под контролем противника.
Я на ходу поменял план. Мы вышли на Васильевку, в направлении Мелитополя. И дальше мы действовали уже в Запорожском направлении.
К концу 24-го нам дали дополнительные силы. Это был полк Национальной гвардии, патрульная охрана общественного порядка и 110-я бригада ТрО . Мы попробовали закрепиться. Мелитополь в то время был никем не занят, войска противника подошли к окраине города и находились там.
Нам удалось нанести огневое поражение по колоннам, тогда очень хорошо сработали наши РСЗО "Ураган" и накрыли колонну противника. В ночь совершили из Васильевки марш, зашли в Мелитополь. Но, к сожалению, тех сил, которые у нас были, оказалось недостаточно: два неполных батальона Национальной гвардии. 110-я бригада не заходила в Мелитополь, потому что у них даже техники не было.
К сожалению, нам не удалось удержать Мелитополь. Власти Мелитополя, как говорится, лежали на земле, и ее мог поднять кто угодно, там не было организовано ни сопротивление, ни оборона.
Противник вошел в Мелитополь, и подразделениям Национальной гвардии пришлось покинуть Мелитополь. Потом мы уже организовали оборону по рубежу Васильевка – Токмак, но его также не удалось удержать. И потом отошли еще дальше, где уже закрепились – в Каменском , кажется (село чуть выше по Днепру от Васильевки – УП).
"Сил не хватало. Мы же начинали войну в штате мирного времени"
– Давайте подытожим. Существует очень распространенная точка зрения, что Украина ожидала наступление на Донбассе. Судя по тем вещам, о которых вы рассказываете, мы действительно не ожидали агрессии на юге?
– Да нет, я бы так не говорил. Мы ожидали, потому что на всех командно-штабных учениях и военных играх мы рассматривали наступление противника с юга. И фактически он так и действовал, как мы и предполагали: первая его задача – это захват мостов, переправ через Днепр, а вторая задача – это Мелитополь и на Мариуполь, чтобы создать сухопутный коридор. Как мы предполагали, так он и действовал.
– Если предсказывали, тогда почему, по вашему мнению, не была достаточно сформирована группировка? Почему была нехватка личного состава?
– На мой взгляд, нам не хватало сил и средств. Мы же начинали великую войну в составе мирного времени, в мирном штате. То есть не были созданы дополнительные военные формирования. Что было, тем мы и распоряжались.
Давайте посчитаем: 12 бригад находились тогда в зоне ООС, по 5 в каждой тактической группировке, плюс резервы. А еще нужно было Киев прикрыть, Харьковщину, Черниговщину. На это потребовалось много сил. Уже к югу сколько было, командование и выделило.
Соколов: На мой взгляд, не хватило сил и средств, потому что россияне пошли повсюду
– То есть, на ваш взгляд, главным или единственным выходом из ситуации могло быть что? Заблаговременная мобилизация?
– Я не знаю, единственным ли, не только мобилизация. Можно было бы организовать какие-то учения с силами ТРО , собрать их в неплановом порядке под видом каких-либо учений, вывезти в приграничные районы, например. А мобилизация – безусловно. Введение военного положения и объявление мобилизации – это такая мера, которая осуществляется всегда.
– Сейчас мы уже знаем, что оборону юга обсуждают не только в соцсетях, но есть и уголовное дело. В частности, относительно неподрыва мостов. Когда и от кого вы впервые услышали, что могут быть притязания к тому, как была организована оборона юга?
– Я не буду комментировать слухи. Но мне известно, что есть уголовное дело. Ко мне приезжал следователь, в район ведения боевых действий, опросил меня, пока – в качестве свидетеля.
– Вам ваше командование говорило, что, возможно, нужно какие-то проверки провести? Может быть, оборону организовали неправильно?
– Я считаю, что нужно проводить проверку и анализ всех действий. Не только полдня и тех, которые были в начале – но и происходящих сейчас.
Общество и время даст оценку каждому, я в этом уверен. Определится, кто был прав, кто не прав, кто мог, кто не мог, кто должен был что-то делать, но не сделал.
Это сильно на после войны разговор.
план обороны был, а подготовленных позиции не было---какой хороший план
помню перед полномасштабкой пафосное появление кажется Наева, осмотр им дота /1шт./ и проведение ротных) учений на камеры ...враг не пройдет.
обсуждать нужно сейчас потмоу что те мудаки который делали план обороны без подготовленных позиции сейчас разрабатывают план наступательных операции без инженерной техники и искренне удивляются что противник минирует местность
бляя все херовее чем я предполагал
Что и кому любопытно? Нести сюда твоё любимое дерьмо с топ вор,это любопытно? Когда уже твоя жопа треснет от сидения на двух стульях?Любопытно...
Возможно, важнейший урок СВО
Уже больше полутора лет продолжается СВО. И совершенно неудивительно, что в печати появляется все больше и больше аналитических статей, посвященных ее урокам. Но перед тем, как начать... Важная интерлюдия Хочу отметить особо: все, что будет мною сказано ниже, ни в какой мере не затрагивает наших
Когда есть преимущество авиациии. К чему прописные истины повторять?
Сенат США утвердил генерала Брауна, который заменит на посту Милли
В среду (20.09.2023) вечером Сенат США большинством голосов утвердил генерала ВВС США Чарльза Брауна на должность председателя Объединенного комитета начальников штабов.Об этом сообщает "Голос Америки". Кандидатуру Брауна поддержали 83 из 100 сенаторов.
Ранее законодатели не могли утвердить Брауна и еще нескольких кандидатов на высшие посты в военном руководстве страны в связи с оппозицией со стороны одного сенатора-республиканца.
Генерал Чарльз Браун ФОТО: U.S. Air Force
Сенаторы смогли начать голосование по назначению Брауна и еще двух кандидатов на высшие военные посты после того, как лидер демократического большинства Чак Шумер применил специальную процедуру, которая позволила обойти блокирование голосования со стороны республиканца Томми Тубервиля*.
-------------/---------------------------------
Браун – бывший военный летчик, чей опыт командования войсками в Тихоокеанском регионе пригодится Вашингтону на фоне растущей напряженности в отношениях с Китаем.
Срок полномочий нынешнего руководителя Объединенного комитета начальников штабов Марка Милли истекает 1 октября 2023, и заполнение этой должности было главным приоритетом для многих законодателей.
Браун станет вторым афроамериканцем, который возглавит Объединенный комитет начальников штабов после Колина Пауэлла, назначенного на этот пост Джорджем Бушем-младшим 20 лет назад.
=====
* Тубервиль начал блокировать утверждение на руководящие должности в Пентагоне в марте в знак протеста против политики по вопросам абортов, проводимой руководством Министерства обороны.
(в марте 2022 Пентагон начал предоставлять оплачиваемые отпуска и возмещать расходы военнослужащим, которые вынуждены ехать в другие штаты США, чтобы сделать аборт).
В Пентагоне заявляли, что блокирование Тубервилем сотен кандидатов на руководящие должности в Министерстве обороны может иметь далеко идущие последствия.
Кто сдал Юг? Би-би-си выяснила детали самого резонансного расследования войны с Россией - BBC News Русская служба
Украинское общество непрерывно задает вопросы, почему российская армия в первые дни вторжения столь легко заняла на юге Украины территорию, превышающую по размерам Швейцарию. Украинская служба Би-би-си попыталась выяснить подробности этого дела.
www.bbc.com
.... Дело расследуется уже полтора года, по нему до сих пор допрашивают свидетелей. И совсем не простых..
Из надежных источников нам стало известно, что следователи уже допросили целый список генералов и представителей военного командования. Среди них — командующий силами обороны Сергей Наев, бывшие командующие группировки войск «Юг», в частности генералы Андрей Ковальчук и Андрей Соколов, а также командиры других военных формирований, входящих в состав этой группировки.
Автор фото, FACEBOOK НАЕВА
Подпись к фото,
По данным Би-би-си, Наева (на фото справа) по этому делу уже допросили. К Залужному (слева) тоже приходили следователи, но допроса еще не было
Показания также дал экс-начальник Генштаба генерал Виктор Муженко. Он утром 24 февраля 2022 года присоединился к высшему военному командованию и помогал принимать решения в штабе.
«20 февраля этого года (2023) я был на допросе. До этого в допросах была пауза продолжительностью в год... Меня очень удивило, что я одним из первых из Вооруженных Сил был вызван. Один из вопросов ко мне был, существовали ли определенные планы и почему так случилось. Планы существовали. А что случилось, надо разобраться», — так генерал прокомментировал эту ситуацию в интервью изданию «Факты» в марте этого года.
По нашим данным, также допросили еще одного бывшего начальника Генштаба, генерала Руслана Хомчака. Дали показания и бывшие руководители Херсонщины, в том числе экс-глава Херсонской областной военной администрации Геннадий Лагута, которого 16 сентября нашли мертвым в Киеве.
Также несколько наших источников утверждают, что в рамках расследования этого дела следователи приходили на беседу к Валерию Залужному.
По данным Би-би-си, процессуального статуса по этому делу у главнокомандующего еще нет, равно как не было и официального вызова на допрос. Но не исключено, что такой статус появится со временем
Автор фото, FACEBOOK НАЕВА
Подпись к фото,
По данным Би-би-си, Наева (на фото справа) по этому делу уже допросили. К Залужному (слева) тоже приходили следователи, но допроса еще не было
Показания также дал экс-начальник Генштаба генерал Виктор Муженко. Он утром 24 февраля 2022 года присоединился к высшему военному командованию и помогал принимать решения в штабе.
«20 февраля этого года (2023) я был на допросе. До этого в допросах была пауза продолжительностью в год... Меня очень удивило, что я одним из первых из Вооруженных Сил был вызван. Один из вопросов ко мне был, существовали ли определенные планы и почему так случилось. Планы существовали. А что случилось, надо разобраться», — так генерал прокомментировал эту ситуацию в интервью изданию «Факты» в марте этого года.
По нашим данным, также допросили еще одного бывшего начальника Генштаба, генерала Руслана Хомчака. Дали показания и бывшие руководители Херсонщины, в том числе экс-глава Херсонской областной военной администрации Геннадий Лагута, которого 16 сентября нашли мертвым в Киеве.
Также несколько наших источников утверждают, что в рамках расследования этого дела следователи приходили на беседу к Валерию Залужному.
По данным Би-би-си, процессуального статуса по этому делу у главнокомандующего еще нет, равно как не было и официального вызова на допрос. Но не исключено, что такой статус появится со временем
не только юг, 26го россияне зашли в гостомель...по факту это провал обороны на западе Киева.
залужный и шаптала не сумели организовать оборону на большинстве направлении, но не утратили общую управляемость войсками.
все могло развалиться к херам, а получились громадные дыры, россиянам не хватило сил на заполнение всех пустот. ССО, добровольцы с большими потерями но отработали на результат, и на конец марта россияне вынужденны были отойти.
к залужному именно так и нужно относиться а не делать из него гудериана.
это он может, а это не может и не сможет потмоу что радянская школа
не может радянский командир разработать разумную операцию...его учили навале, большим потерям в наступающих порядках, когда батальоны сгорают за пару дней боев...арта, танки, все горит, курская битва...
залужный и шаптала не сумели организовать оборону на большинстве направлении, но не утратили общую управляемость войсками.
все могло развалиться к херам, а получились громадные дыры, россиянам не хватило сил на заполнение всех пустот. ССО, добровольцы с большими потерями но отработали на результат, и на конец марта россияне вынужденны были отойти.
к залужному именно так и нужно относиться а не делать из него гудериана.
это он может, а это не может и не сможет потмоу что радянская школа
не может радянский командир разработать разумную операцию...его учили навале, большим потерям в наступающих порядках, когда батальоны сгорают за пару дней боев...арта, танки, все горит, курская битва...
Там вообще пиздаускас (как говорят литовцы) . Мы все удивляемся сколько линий обороны подготовили российско-фашисткие войска на оккупированной территории за 9 месяцев. С 2016 года у Украины было 6 ЛЕТ не месяцев чтобы подготовить несколько линий обороны на трех возможных направлениях Армянск, Чонгар, Перекоп общей шириной в 50 км . Хоть из железобетона доты и подземные туннели построить . Всего-то перекрыть ТРИ дороги из Крыма какой-то идиотизм что со стороны Сивочолого Гетьмана что со стороны Боневтика.
Оборону готовили вдоль ЛБС и немного вдоль границы с РФ в Луганской области. В Харьковской и возле Крыма была жопа.
Ну и наряд сил. После сокращения арми при Зеленском, войск на этот участки тупо не хватало, что война и подтвердила.
Кстати, вплоть до февраля 22-го у нас многие военные на серьезных должностях упорно отрицали возможность вторжения за пределами Донецкой и Луганской областей.
Я слушал это интервью антонова в ютубе ,я конечно не могу судить людей , но складывается впечатление по его действиям , что это типичный советский генерал который ищет как бы прикрыть свою жопу ...
Но факт что у него практически не было войск и средств для обороны . В общем вы профукали те несколько дней которые вам дали американцы после обнародавания планов путина . Хотя бы несколько бригад вы могли мобилизовать на "учения" для прикрытия дырок ... и многое другое вы могли сделать ,время у вас на это было . И в этом вина и зеленского и залужного ...