творчество из авторов Rusarmy. надеюсь у того, кто в образа героя узнается есть чуство юмора
:
"- Нахрена они вообще остеклили кокпит, если сажать самолет все равно приходится по телевизору? – проворчал подполковник Бриз второму пилоту.
Бриз принадлежал к очень ограниченному кругу счастливцев, которые знали, что планета – круглая. Знали не потому, что это знали все, и не потому, что видели фотографии из космоса, и даже не потому, что лично измеряли по звездам кривизну поверхности планеты – им не нужно было ничего измерять. Они знали, что планета круглая, потому что видели это своими глазами.
Пожилой летчик ворчал неспроста - с двадцатикилометровой высоты ему открывался грандиозный вид на планету, который был бы еще грандиознее, если бы сходящиеся треугольником кромки крыла-фюзеляжа не перекрывали ему весь обзор нижней полусферы.
- Смотри, какая красотища неописуемая, - сказал он штурману.
- Так точно, тарищ подполов... э-э-э, подполковник!
- Я те щас дам подполовник! – грозно ответил Бриз.
К этому летательному аппарату у подполковника было особое отношение, которое было трудно понять обычному человеку. В какой-то степени это было его детище. В его постройке он участвовал еще с самого начала, когда проект не существовал на бумаге, а существовало лишь некое порожденное манией величия неопределенное желание в головах акционеров компании Аэроспейс Дайнемикс, ожиревших от чересчур хороших времен, – желание создать самый мощный в мире бомбардировщик.
Подполковник Бриз был главным военно-техническим советчиком этого проекта. В первые же дни работы он выдвинул требования к перспективному бомбардировщику, которые большинство членов комиссии сочли сумасшедшими. Требования включали долговременный полет на тридцатикилометровой высоте и скоростях, превышающих трехкратную скорость звука. Машина должна была обладать беспрецендентно низким ЭПР во всех диапазонах вплоть до метрового. Наконец, она должна оснащаться мощной станцией постановки помех.
Выдвинутые требования вызвали настоящий шквал дискуссий внутри комиссии. Одни утверждали, что столь высокие требования к динамике полета и экстремально низкой ЭПР самолета были принципиально несовместимы. Другие возмущенно кричали, что на стоимость одного подобного самолета можно построить двадцать стандартных сверхзвуковых бомбардировщиков. Третьи пытались оценить боевую нагрузку самолета и находили ее смехотворно малой. У Бриза моментально появилась целая орава врагов, которые доказывали несостоятельность его концепции и пытались выставить его двинувшимся рассудком старым дураком.
Однако Бриз был непреклонен. Он по крупицам собирал доступную информацию о технологических достижениях военно-промышленного сектора и с упорством маньяка находил контраргументы на каждый аргумент критиков, отвечая на каждую выпадку оппонентов целыми очередями ораторски искусных оскорблений. В конце-концов его аргументы убедили представителей правительства, и полный комплект требований был передан инженерам. Схватившись за голову, они принялись за работу, от души проклиная упорство подполковника, и вскоре Бриз уже сидел в своем детище в роли летчика-испытателя.
Самолет был выполнен по схеме «летающее крыло», представлявшее собой остроугольный равнобедренный треугольник. Кабина и двигатели располагались над крылом, а нижняя его часть была зеркально гладкой, делавшей его незаметным для радаров наземных станций и низколетящих самолетов. Чтобы достичь требуемых скоростей и высот, самолет получил шесть сгруппированых в две моторные группы двигателей с прямоточным режимом, а также охлаждение фюзеляжа топливом. Управляющих поверхностей не было. На низких скоростях управление было газодинамическим, в то время как в погоне за управляемостью на высоких скоростях впервые было применено магнитное управление ионизированным пограничным потоком.
Это была блестящая сторона медали, и уже совершая первый полет подполковнику пришлось познать ее тусклую сторону. На низких скоростях самолет имел отвратительную аэродинамику, был нестабилен и норовил свалиться в неуправляемый штопор, а каждая посадка была настоящим приключением. В этом не было бы ничего страшного, если бы существовавшие программы автоматического управления полетом подходили под аэродинамику машины – они не подходили, и на первых парах самолетом приходилось управлять вручную. Отказ двигателя газодинамической системой управления означал бы верную гибель машины – к счастью, этот двигатель был продублирован. Хуже дело обстояло с магнитным управлением ионного потока – на высоких скоростях отказ этой системы приводил к перегреву корпуса и потере управления. Никто не мог сказать с уверенностью, успеет ли самолет в таком режиме сбросить достаточно скорости до наступления катастрофы. Баснословно дорогая машина, при малейшем дефекте управляющих систем грозившая потерять управление либо банально сгореть в атмосфере – все это требовало от пилота стальных нервов.
Стальные нервы у подполковника Бриза присутствовали, и с началом Священной Войны из летчика-испытателя он плавно превратился в боевого летчика. И вот теперь он летел в ночном небе Франсильвании на свою очередную миссию, накренив самолет на десять градусов, чтобы хоть немного полюбоваться угасающим закатом.
Один из летчиков истребителей сопровождения отдал салют Бризу, и затем истребители, резко развернувшись, полетели обратно. Бриз двинул рычаг тяги, мягко потянул на себя штурвал, и тяжелая машина величаво устремилась в высоту, выдыхая жар из огромных прямоугольных сопел.
Через два часа он уже выгружал свой смертоносный груз над старым, чудом уцелевшим бомбардировки автозаводом, на котором клепались Крокодилы. Однако это была лишь вторичная цель – никто не стал бы гнать самый дорогой в мире летательный аппарат ради никому не нужного заводишки с дряхлым оборудованием, не обновлявшимся уже лет сорок. ПВО СИКЭ еще в первые дни войны прекратило свое и без того бесславное существование, и любой бомбардировщик под прикрытием пары истребителей справился бы ничуть не хуже. Первичная задача лежала по другую сторону Исламистианского Союза – воздушная разведка территории Туркостании.